– Вовсе нет, – твердо ответил дружинник. – Меня подвела старая рана колена. Ты с честью вышел победителем. Придет время, я научу тебя нескольким секретным приемам, и ты станешь непобедим.
– Мне бы хотелось… Но когда? Как только ты найдешь преступника, ты уедешь в Смоленск, и мы больше не увидимся.
Артемий почувствовал, как сжалось сердце. Не стоило давать мальчику обещаний, которые невозможно сдержать. Вынув камень из внутреннего кармана, мужчина сказал:
– По крайней мере, есть вещь, которой я могу попытаться научить тебя сейчас же. Раз мой талисман заинтересовал тебя, смотри. Этот камень достался мне от отца. На протяжении многих поколений он принадлежал воинам моей семьи. То, что ты принял за сосуд в форме кубка, на самом деле является головой человека.
– Я тоже говорил себе, что это странным образом похоже на человека. Но почему голова имеет форму полукруга? Именно это заставило меня подумать о кубке.
– Это показывает, что разум человека открыт всему, что его окружает, и прежде всего силам небесным.
– А небо? Зачем его надо было изображать с помощью линий, которые колышутся, словно морские волны?
– Для моих варяжских предков море было источником жизни. Но именно небо символизировало высшее могущество, могущество огня, которому варяги-язычники поклонялись наравне с солнцем. Во Вселенной все едино. Природа, наша общая мать, позволяет нам рождаться. Она убаюкивает нас, вскармливает и принимает в свое лоно в час нашей смерти. С этой точки зрения не существует различий между морем, небом и землей.
– Ты рассуждаешь, как язычник, – с подозрением заметил Филиппос.
– Нет. Я верю в Святую Троицу так же твердо, как и твоя мама. Впрочем, она нашла верное слово для определения этого неба-моря, которое ты видишь над головой человека – Высшие Воды. Мои предки называли этот символ Силой небесной. Чтобы усмирить эту силу, надо иметь открытый разум. Надо уметь сливаться с природой, жить в одном ритме с ней. Именно так я стараюсь поступать всякий раз, когда сталкиваюсь с проблемой или когда для меня наступают трудные времена. Я выхожу ночью, смотрю на небо и пытаюсь создать внутри себя пустоту, поглаживая камень. Я воображаю, как небесные волны кружатся вокруг меня. Я заставляю их звучать у себя в голове, так, как слушают рокот моря, прижав к уху раковину. Именно таким образом я часто нахожу решения проблем, которые не дают мне покоя.
– Ты этому хотел меня научить? Но у меня нет магического камня.
– Я расшифровал тебе его послание, а это важнее всего. Ты можешь взять любой предмет и делать то же самое. Давай, попытайся. Я дам тебе свой камень, и мы, сосредоточившись, будем размышлять над проблемой, которая больше всего волнует каждого из нас.
Артемий протянул камень Филиппосу. Тот благоговейно принял его, сжал в ладони и принялся созерцать небо, широко раскрыв глаза. Мужчина погрузился в размышления. Некоторое время назад его посетила смутная мысль. Дознаватель пытался уловить ничтожную деталь, которая прояснила бы ее. Он вновь и вновь представлял зловещий коридор, ведущий в единственную комнату дворца, зал с железным потолком, видел лицо боярина… Неожиданно Артемий хлопнул себя по лбу: ну конечно! Эта мельчайшая подробность, которая постоянно ускользала. Она могла бы, вероятно, навести на след…
– А вот и мы!
Голос Митька раздался совсем рядом.
– Мы приказали разбудить юную боярышню и обо всем поведали ей. Признаюсь, это было нелегким делом. Бедняжка была поражена ужасной новостью, она отказывалась верить…
– В конце концов боярышня распорядилась дать нам телегу, – вмешался Василий. – Мы доехали как можно ближе, но тропинка слишком узкая, чтобы можно было подкатить сюда. А вот лошадь удалось довести до подножия холма. Но мы предпочли оставить ее там. Она не смогла бы взобраться из-за бревен и остатков стен. Их здесь слишком много. Я привязал ее рядом с нашими лошадьми.
– Очень хорошо, – одобрил дознаватель. – Сделаем носилки из веток и плаща Прокопа. Вы донесете тело до лесной поляны, оттуда на лошади – до телеги.
Дружинники вынесли труп из дворца. По приказу Артемия, Митько стянул свою льняную рубаху и обернул ею голову старика, закрывая ужасную рану, обезобразившую лоб покойного. Когда носилки были готовы, отроки осторожно уложили на них тело и принялись спускаться.
– Не забудь, чему я учил тебя сегодня, – шепнул Артемий Филиппосу, прежде чем последовать за отроками.
И многозначительным тоном добавил:
– Небесная Сила.
– Думаю, я понял. По крайней мере, начинаю понимать. А ты решил свою задачу?
– Я тоже начинаю кое-что понимать, – ответил дознаватель. – Причем быстрее, чем сам надеялся!
– Тогда удачи и хорошей охоты! – улыбнулся Филиппос.
Дружинник дружески похлопал Филиппоса по спине, и ребенок исчез в зарослях, окружающих холм. Артемий спустился, помог отрокам взвалить труп на лошадь, и они направились по узкой тропинке, исчезавшей в черной гуще леса.
Глава VIII
Было далеко за полночь, когда Артемий и его спутники добрались со своей скорбной ношей до дома покойного боярина. Их встретил Олег. Он объяснил дознавателю, что, услыхав о смерти отца, боярышня немедленно послала к нему гонца. Олег не мешкая покинул дом бабки и поспешил к возлюбленной, чтобы вместе с ней дождаться, когда привезут тело.
Князь и дружинники перенесли труп в опочивальню старого боярина и уложили на кровать. Несмотря на поздний час, челядь была на ногах, поскольку печальная весть распространилась с быстротой стрелы, пущенной в степи. У порога толпились соседи и слуги. Суровые и бледные лица, глаза, покрасневшие от слез. Многие казались растерянными. Большинство собравшихся хранило молчание. Несколько женщин читали заупокойные молитвы и пронзительно и монотонно причитали по народному обычаю. Боярышни не было видно – Олег, опасаясь, что при виде изуродованного и залитого кровью лица отца Подлипа испытает сильный шок, запретил ей покидать покои, поручив невесту заботам служанки. Брат князя велел трем слугам, в том числе старому Михею, омыть и обрядить покойного в чистые одежды. Отозвав Олега в сторону, Артемий коротко рассказал ему об обстоятельствах, при которых они обнаружили труп Прокопа.
– Какая неосторожность! – воскликнул Олег. – Я подозревал о его намерениях. Достаточно было видеть его понимающий вид и таинственные улыбки, едва кто-нибудь упоминал о легенде. Какое безумие! На что он надеялся? Я же ясно сказал ему не искать золото берендеев, ведь… Ведь это дело нисколько его не касается!
– Но главное «ведь» – то, что ты рассчитываешь сам им заняться, боярин. Бесполезно отрицать, я знаю. К сожалению, сейчас не лучший момент, чтобы обсуждать это. Побеседуем днем. Как только рассветет, я приду к тебе, сюда, в дом твоей возлюбленной. Прошу тебя, не отказывай.
– Я не знаю, чего ты ждешь от этого разговора. Я не смогу дать разъяснения, которые помогли бы найти убийц Прокопа и хранителя библиотеки. Но, может, у тебя есть какие-нибудь зацепки?
