Кроме трех означенных крайних вариантов идеологий возможны еще три микса, и несколько промежуточных вариантов между миксами, в зависимости от того, как тактически и исторически три вышеозначенные идеологии заключали между собой союзы. В истории, как правило, мы редко имеем эти обозначенные идеологии в чистом виде, а чаще в виде миксов друг с другом и промежуточных вариантов.
Первый микс это – либерало-социализм, если так можно выразиться. А также все промежуточные позиции между либерализмом и социализмом. Чистый либерал-социализм характерен негативным отношением к любому консерватизму, к религии, церкви, к государству, традициям и духовным ценностям, он берет у социалистов веру в общественный и технический прогресс, уделяет огромное внимание средствам коммуникации, любит протест и революционность. Не чужд мерам социальной защиты и правам меньшинств. Аналоги из ближайшего столетия это либеральный коммунизм Троцкого-Ленина, сегодня это еврокоммунизм, идеология политкорректности, толерантности, либеральная демократия в США и Европе, с их широкой базой социальных прав и гарантий и бюрократией. Но это микс с уклоном в либерализм, если же уклон более социальный, то есть за субъект берется не человечество в целом, а отдельный народ, нация или раса, то мы имеем дело с разновидностями национализма и фашизма (особенно в их атеистическом, материалистическом варианте, лишенном трансцендентного измерения). Тогда к любимым темам такой идеологии добавляется тема демографии, сбережения и роста народа, войны (а значит, и тема милитаризма) за жизненное пространство, внутринациональной и расовой солидарности.
Второй микс – это либерал-консерватизм. Права человека и свободы, которые чтит либерализм, понимаются как данные Богом, накопление богатства, достижение успеха в политике в обществе и прочее воспринимаются как божественное или религиозное служение или как средство спасения.
Государство призвано охранять права и свободы в первую очередь и само либо является реализацией идеи свободы, как это было в идеологии либерал-консерваторов вроде Черчилля или Рейгана, либо государство имеет божественную сакральную основу, а рынок и свобода личности есть просто наиболее адекватное общественное устройство в условиях конечности человеческого бытия, которое не имеет права замахиваться на строительство рая на Земле, на всеобщее планирование и вообще подменять бога человеком. Так, например, обосновывал борьбу с социалистами Франко и др.
Третий микс – это социал-консерватизм. Здесь выполнение именно социальных норм и справедливая жизнь считается священной и религиозной обязанностью. Взаимопомощь не из прагматизма и общественного долга, а из религиозного и традиционного долга или с целью спасения, распространенность коллективных действий, ритуалов. Жертвенность, общинность, массовый героизм или массовый подвиг. Государство-корпорация строится по принципу государства-монастыря, так как идеальные или идеологические и духовные стимулы к труду преобладают над материальными и прагматичными. Бытовая экономика функционирует по принципу разумной достаточности, отрицается роскошь. И в экономике, и в политике преобладают коллективные действия и проекты, носящие печать идеологии, поэтому господствует гигантомания, а не принципы прагматизма и удобства. Общественный и технический прогресс признается в отличие от чисто консервативных идеологий. Исторический аналоги: Российская империя XIX века, особенно в период правления Александра Третьего. Из недавнего прошлого: СССР Сталина. Он, собственно, и демонстрирует переход от либерально-социалистического микса троцкизма-ленинизма к коммуно-консервативному. Недаром в позднем сталинском социализме и в период войны было реабилитировано православие. Безусловно, что идеология Александр Третьего это больше уклон в консерватизм, а позднесталинская идеология больше уклон в социализм, но это один и тот же микс.
Таким образом, мы выделили 6 идеологий Нового времени. Нельзя их путать с политическими режимами и способами государственного устройства. В зависимости от политических традиций и исторического момента, эти идеологии имеют разные названия. Например, американские республиканцы в этой классификации – типичные либерал-консерваторы, а демократы – либерал-социалисты. Тори в Великобритании так же либерал-консерваторы, а виги – либерал-социалисты. В Латинской Америке мы видим социал-консерватизм под маской христианского социализма, таким же поворотом к социал-консерватизму отмечена политика Путина, пришедшая на смену либеральному консерватизму 2000-х и либерал-социализму и либерализму 90-х. Из шести выделенных идеологий и миксов – три задействуют слово консерватизм и их место в общем и целом в идеологической системе Нового Времени понятно. Но наш анализ был бы не полон, если бы мы взяли только одну – рационалистическую философскую традицию Нового Времени.
Вместе с концептом декартовского «субъекта» в Новое Время, естественным образом развивается и «свое иное» – то есть традиция антисубъективизма во всех его проявлениях. Этот антисубьективизм может выглядеть как недофилософия, которая не имеет самостоятельного значения без того, что она отрицает, но поскольку массовое сознание как раз склонно к такой недофилософии, а именно оно зачастую оказывается решающим во всемирно-исторических событиях, то игнорировать популярные идеологии антисубъективизма невозможно.
Средневековое мировоззрение держалось на триаде: Бог – Царь (государь) – Отец (муж, мужчина). В Новое время эти ипостаси были перетолкованы в соответствие с рационалистической философией субъекта. То есть, Бог стал абсолютным духом и субъект-субстанцией, государь субъектом-сувереном, отец, мужчина – преимущественным носителем политических и экономических прав. Таким образом, средневековое мировоззрение было включено и снято в философии Нового времени. Но с этим как раз не согласилось мировоззрение эпохи Просвещения – поп-версия философии Нового Времени и крайняя оппозиция любым элементам средневекового мировоззрения.
Так, в философии Просвещения появляются три фронта против традиционных локализаций субъективности.
Первый – это атеизм, он же материализм, борьба с трансцендентным субъектом, с божественным и священным в любом его проявлении, особенно в проявлении именно субъекта и Бога-Отца или Бога-Вседержителя. Такой атеизм готов признавать материю, природу, стихийность атомов и энергий, но не «руководящий и направляющий» а тем более личностный трансцендентный первопринцип. Поскольку ученые все же изучают порядок материи, то наука может так же объявляться человеческим институтом и порождением разума, а в вещах-в-себе можно подозревать царство случая и неопределенности и исповедовать не атеизм, а агностицизм. Как указывалось выше, атеизм и агностицизм особенно органичен чистому либерализму и в значительной мере чистому социализму и либерало-социальным миксам.
Второй фронт это антимонархизм, демократизм, анархизм, парламентаризм в крайних его выражениях. Суть фронта в противостоянии фигуре царя, суверена, государя, любого лица, которому в той или иной степени принадлежит верховная власть. На первых этапах речь шла о войне с монархией и десакрализации образа верховной власти. Если монарх сохранялся, то его полномочия становились символическими и перераспределялись в пользу стихийного парламента, источником верховной власти объявляется народ. Здесь, как и в случае с материей важно, чтобы верховная власть носила безличностный характер, либо вообще отрицалась как в анархизме пользу прямой демократии или революционной стихии, или в умеренном варианте в пользу общественного договора. Этот фронт наиболее ценим представителями социалистических идеологий и миксов.
