Наш с Мишкой секретный сигнал.
Только этого мне не хватало!
– Эй, ты жива?
– Нет.
– А Мишка сказал, ты обрадуешься, если мы придём утром.
Он что, ещё и Соню сюда приволок?!
– Я вообще-то к пяти звала, – буркнула я.
– У нас подарки.
– Много.
Я молчала. Не будут же они целый день торчать перед шкафом. Анька не станет их развлекать, так что через пять минут они заскучают и уйдут.
Я прислушалась. За дверцей шуршали, хихикали, чем-то стучали.
– Ставь сюда…
– Подожди, уронишь…
– Осторожно!
Одно движение – и можно смотреть сквозь почти незаметную щёлку. Какие-то коробки, пакетики…
– Это что? – не выдержала я.
– Кости, – радостно отозвался Мишка.
– Какие ещё кости?
– Деревянные. Соберёшь – и будет у тебя скелет динозавра.
– Всю жизнь мечтала, – хмыкнула я и приоткрыла дверцу пошире. – А он большой?
Мишка спрятал подарки в разноцветную бумагу – всё как я люблю.
Я долго-долго их разворачивала.
Специальный фонарик для чтения, пазл с горами и водопадами и коробка с будущим скелетом. В Анькиных сериалах вечно говорят про какие-то скелеты в шкафу. Наверное, они должны быть у всех взрослых девушек. Ну а пока мне восемь, и скелет динозавра сойдёт. Можно будет посадить его на верхнюю полку, рядом с шерстяными носками.
От Сони мне досталась чашка с оранжевой мрачной совой, ракетки для бадминтона и коробка с жёлтыми воланчиками из настоящих перьев.
– А зеркало можно склеить, – задумчиво сказал Мишка. – Подумаешь, разбилось.
– С ума сошёл?! – возмутилась Соня. – И так плохо, когда зеркало бьётся. А смотреться в разбитое зеркало – это ВООБЩЕ…
– Ты ещё всякие страшилки вспомни. В чёрном-чёрном доме чёрный-чёрный человек идёт по чёрной-чёрной лестнице… – завыл Мишка замогильным голосом. – Подходит к чёрной-чёрной двери и звонит в чёрный-чёрный…
– ДЗЫЫЫЫНЬ!
Мы переглянулись. Я, конечно, не очень верю в приметы, но всё-таки мне стало страшно.
– Ой! – взвизгнула Анька. – Это Герман! Мы же в парк собирались…
Думаете, она помчалась его встречать? Ничего подобного.
Каждый раз, когда он звонит в дверь, Анька несётся к зеркалу в ванной.
А открывать приходится мне.
Я уже видела Германа с пакетом апельсинов, с цветущим кактусом, с игрушечным лемуром, со сломанным зонтиком.
Но вот с букетом в одной руке и с детской бутылочкой в другой он к нам ещё не приходил.
И коляска… Я бы не удивилась, если бы в ней лежали его барабаны, – может, Герман решил простучать Аньке серенаду. Но из коляски таращился толстый младенец.
– Я уже почти!.. – крикнула Анька из ванной.
– Э-гей! – радостно отозвался младенец.
– Ой, какой хорошенький. – Соня склонилась над коляской и засюсюкала: – А у кого такие глазки… такие ножки… Это твой брат?
– Да нет… Племянник…
– Племянник?! Мы что, будем гулять с коляской?
Я и не слышала, как Анька выскочила из ванной. Лохматая, с недокрашенным глазом… Фен в её руке был похож на пистолет. Герман спрятался за коляску и забормотал:
– Понимаешь, я сестре месяц назад обещал… Ну, она со мной типа договорилась. А я забыл. А вчера мы с тобой тоже договорились.
– Типа договорились? – язвительно спросила Анька. У меня даже мурашки по спине побежали от её голоса.
– Ань, я честно утром хотел передоговориться! Ну, с сестрой. Я её знаешь как просил? Умолял! А она разоралась, что её все ждут. И уехала. А родители на даче… А я – с Гошкой…
– Это я вижу, – процедила Анька.
– Слушай, да он будет спокойно сидеть! Или Женю попросим… Соню с Мишкой возьмём. Будем по очереди коляску катить, и всем будет весело.
– Ага. Свидание – с кучей детей. Просто мечта. Или это уже не свидание?
– Ань, ну ты же сама знаешь! Я для тебя…
– Что – для меня?
– Всё! – выдохнул Герман и уронил букет.
– Ладно, – хмыкнула Анька и сунула цветы под мышку. – Заходи… дядюшка. У меня всё равно голова ещё мокрая.
Мы прикатили коляску с Племянником прямо на кухню, и это ужасно не понравилось Ветке. Она лаяла, грызла колёса, а потом стала нападать на чёрный шуршащий пакет. Он лежал под коляской в корзине для хранения всяких полезных вещей и никому не мешал. Правда, у Ветки было другое мнение.
– Ты что туда спрятал? – спросила я.
– Ну, всё, что может понадобиться… Соски, памперсы, еду…
– Еду?! – оживился Мишка.
– Если ты любишь несолёное пюре – могу поделиться.
– Ам-ам! – закричал Племянник и потянулся к столу.
– Он сказал, что хочет сухарь! – обрадовалась Соня. – Надо же, какой умный!
Получив еду, Племянник так довольно зачмокал, что нам тоже захотелось чего-нибудь сгрызть.
– Ань, ты скоро там? – крикнул Герман.
В ванной играла музыка, шумела вода, гудел фен.
– Почти готова! – отозвалась Анька.
– Значит, надолго, – предупредила я.
Мы успели скормить Ветке три обмусоленных сухаря, умыть Племянника, сделать бутерброды и выпить какао.
Каждые пять минут Анька приходила к нам в новом наряде и спрашивала:
– Ну что?
– Отлично, – кивал Герман.
– Ты как-то неубедительно это сказал! – возмущалась Анька и уходила переодеваться.
