– Ну, милочка, пора прощаться, – Ульянов остановился у Кутафьей башни, – мне в Кремль, я тут работаю.
– Да, конечно, – огорчилась женщина, чья жизнь лишена мужской составляющей: отъезд за рубеж взрослого сына и смерть долго болевшего мужа. – Сейчас дам мой мобильный, на всякий случай.
– А?
– Вот, возьмите, – тонкие пальцы сунули в карман пиджака визитку с номером. – Наберите, если что…
– Всенепременно, милейшая Мария. Разрешите откланяться.
«Такой вежливый и обходительный! – вздохнула, направляясь к метро, медичка. – Жаль чуток двинулся на сходстве с Лениным. Видимо, интеллигент на пенсии, начал подрабатывать двойником и слишком углубился в подражательство. Не совсем в адеквате, хотя, похоже, непьющий. Подлечиться бы надо». Обогащенная приключением и несколькими тысячами рублей «благодарности», полученной в ГУМе от работавшей там матери одного из пациентов реабилитационного отделения для наркоманов, Маша медленно качалась вместе с вагоном подземки. Впереди нудные часы борьбы против органических и синтетических ядов, отравивших души и плоть москвичей. Капельницы, таблетки, уколы, стоны, рвота, кровь и она – единственный пограничник между Светом и Тьмой. Не злая и не добрая, не уродина и не красавица, не молодая, не старая, а попросту исполнительная докторша. Какой только и должна быть истинно русская свидетельница вождеявления, то бишь, вождепадения у Мавзолея.
– Капитан, неопознанный субъект опять нарисовался. На проходной в Кутафьей права качает.
– Включи звук из КПП. Там коллега хохочет, что-то прикольное.
«Сей пропуск, сударь, мне выписал Бонч-Бруевич! – Ульянов втолковывал на пункте личного контроля посетителей. – Нет, я его не на Арбате купил. Да, без фотографии – так положено. Нет, оружия не имею. А, можно пройти. Не очень вы любезны, товарищ».
– Хохмач. Двинул в Кремль, чтобы снять навар погуще. Спорим?
– С вами спорить себе дороже. Главное, чтобы в Президентский корпус не поперся или в Администрацию.
– Не наша забота. Пусть внутренняя охрана не спит. Хотя береженого Бог бережет: введи метку в видеосистему, чтобы отслеживать его перемещения.
– Уже сделал, поэтому комп эту сцену и выловил.
– Молодец, – старший скупо похвалил младшего по званию, сожалея, что служебная тайна не позволяет вывалить в youtube забавные кадры с «вождем». Зевнул и вновь уперся в журнал, где у легкоатлеток ОФИГИТЕЛЬНЫЕ формы!
Прогноз был дан верный: туристы наполняли пиджачные и жилеточные карманы деньгами, ненадолго задерживая Ильича на пути к нему домой. Он старался не глазеть по сторонам, дабы люди и предметы своей чужеродностью не переполнили чуть оправившееся сознание. Лишь перед стеклянным параллелепипедом Кремлевского Дворца не выдержал и задал вопрос гиду китайских туристов.
– Гражданин, что за монстр?
– Коммунисты построили для партсъездов. Встань немного левее, в центр группового фото. Держи таксу.
«Так значит, социалистическая революция, о необходимости которой говорили большевики, победила окончательно! Значит, вокруг социализм! – неосторожно проклюнулся росток оптимизма. – Не зря жертвы и страдания. Вон и китайцев полным-полно. Получатся, товарищ Сунь Ятсен сумел организовать успешное восстание в Пекине». Увы, скоро стремление спрятаться в положительных мыслях пришло в противоречие с реальностями непривычного мира вокруг. Боец в ладно сидящем костюме из тонкой шерсти («Не хватает обмундирования в РККА! Одежду с буржуя пришлось снять солдатику») пресёк попытку войти в здание Сената.
– Сюда нельзя!
– Я к себе в квартиру, на третий этаж.
– В 1994 году перенесли вашу квартиру в Горки.
– Ахинею несете, милейший. В ней же Крупская проживает, сестры мои…, – по инерции бормотал сразу постаревший на столетие человек, датой «1994» окончательно обрушенный в настоящее.
– Президент тут работает. Никто в Кремле не живет, кроме охраны. Понятно, старик? Или полицию вызвать? – из рукава в ладонь оперативника скользнул пультик переговорного устройства.
– Понял, – снял с головы кепку и сжал в руке, как бывало на митингах.
Поток гостей столицы увлекал сгорбленного пешехода к Спасской башне и после нескольких платных фотосессий вытолкнул вновь на Красную площадь.
– Попался, сучара! – последовал сильный пинок пониже спины. – На моем участке захотел туристов окучивать! Крысятничаешь, в общак капусту не сдаешь!
Второй раз подниматься с брусчатки помогли сильные руки, ментовские. Они же сунули на заднее сидение «фордика», ловко скользнувшего в лабиринт между сотнями зевак, застывшими под удары курантов. Все головы задраны в сторону башенных колоколов, заигравших отчего-то не «Интернационал», как полагалось по декрету Совнаркома, а иную музыку, гордую и величавую. «Россия – священная наша держава, – напевал молоденький сержант, шустро крутя руль, – Россия – любимая наша страна!» Униформа ладно обтекала широкие плечи. Водителю весело, пассажиру захотелось плакать.
– Менты замели-таки скомороха в кепке.
– Допрыгался! Ты сигнал ведь им давал?
– Давал, как велели.
– Добро. Сделай отметку: наша наводка реализована нарядом из ОВД «Китай-город», неадекватный субъект изолирован, общественный порядок восстановлен. Не забывай для отчетности фиксировать каждое оперативное мероприятие. Не Бог весть что, а галочку заработали за смену Ясно?
– Так точно. Сейчас файл заархивирую. Но как же дедок похож на настоящего Ленина! Как живой! Не чучело из Мавзолея.
– Отставить, лейтенант. На службе не положено выказывать политические предпочтения, – назидательно изрек капитан, чьи идеологические симпатии обретались на левом фланге, но исключительно во внеслужебное время. – Скоро обед, прикроешь меня на часок.
Штаб-квартира Агрохолдинга впечатляла: дорогущий адрес в переулках центра, впечатляющий размер, футуристическое здание, дымчатые стекла по кругу. Партия Большевиков ни в какие времена не чуралась бизнеса, особенно крупного. И после краха СССР, не зацикливаясь на взносах неимущих членов и пожертвованиях богатых сочувствующих, нырнула в водовороты рыночной экономики, вынырнув не с пустыми руками. Их и потирал партийный лидер, взирая на приближающийся офис, где удобно совещаться. Вместе с ним, увы, приближался и пленум партийного секретариата, на котором предстояло утвердить план идеологическо-пропагандистской работы. Ничего прорывного и содержательного не ожидалось. Опять предлагался выпуск статей и листовок, которые никто не читает. Снова захотели организовать митинг, что соберет тысячу-другую пенсионеров – вымирающий электорат. Ну, сформулировали лозунги против засилья олигархов – тут надо бы аккуратнее, без имен. Иные требовали показать по ТВ старые фильмы про выстрел «Авроры» и штурм Зимнего дворца. Задумали вытащить престарелого космонавта, чтобы открыл глаза молодежи на советский приоритет в запуске спутника Земли и отправке Гагарина на орбиту. Только кому нынче интересна набившая оскомину жвачка? Молодежь живет в интернете и мечтает жить «за бугром», старики подавлены скудностью пенсий и раздавлены расходами ЖКХ. Только об этом лучше помалкивать – не восстание же поднимать. Его фиг организуешь, да и штаб-квартиру жаль – побьют стекла в холдинге. Опять же гарантированы наезды госбезопасности, СК, главпрокуратуры, финмониторинга. «Надо что-то придумать, посовещаться с партийцами», – тешил себя иллюзией, выходя из дорогого авто с номером серии «АМР». И первое, и второй доставались не каждому депутату Думы, а только ее столпам – пусть и левым, зато близким к гаражу управделами Президента. Тех, кто гонит волну, среди них не наблюдалось. Полдень в Москве.
