У Ильича имелось критическое мнение о «гнилых интеллектуалах», сперва взрастивших и восхвалявших Революцию, а затем осудивших и предавших её. Однако помалкивал, ибо в отношениях с Дюбениным и так накопилось много негативных моментов. «Попутчик! Полезный идиот», – порой называл его про себя, хотя сознавал, что вынужденный политический партнер хитер и вовсе не глуп. Вот только деньги глаза затмевают, и к государственной кормушке привык чрезмерно. Покрышки «бмв» застучали по брусчатке возле заводоуправления, красивого здания начала ХХ века, содержавшегося в приличном состоянии. Чего никак нельзя было сказать о цехах, внешний облик которых явно не заботил владельца – корпорацию «ТехноРоссия».
– Так вы говорите, – суммировал Ленин, – радары способны отслеживать сотни вражеских целей, выделяя из них приоритетные, а ракеты будут сбивать их сразу десятками?
– Совершенно верно, Владимир Ильич, – раскрасневшегося генерального конструктора распирала гордость. – Наши «изделия» являются самыми совершенными в мире.
– Так чего же нам тогда бояться? С такой-то техникой?
– Видите ли, товарищ Ленин, – встрял молодой «технорос», – США и их партнеры по НАТО располагают тысячами самолетов, а также крылатых ракет воздушного и морского базирования. Их средства разведки, контроля, управления и связи превосходят наши. При скоординированной массированной атаке российская оборонительная система будет не только перегружена, но и сама станет объектом первого удара. Затем нападению подвергнутся командные пункты, военно-политическое руководство, носители ядерного оружия. При подобном раскладе страна будет крайне уязвима, в том числе для атаки атомными боеголовками.
– Значит, России нужны собственные союзники, чтобы совместный потенциал мог сдержать любого агрессора от нападения.
– Так оно так, дорогой Ильич, – Дюбенин позволил себе фамильярно и поучительно раскрыть горькую правду пришельцу из прошлого. – Только нет у Москвы нынче союзников, во всяком случае, реально боеспособных.
– А Китай?
– С ним сложно до жути. Пекин ведет свою игру, избегая противостояния с Вашингтоном.
– Но там же у власти компартия?
– Давно позабывшая идеалы интернационализма, – вздохнул никогда не забывавший идеалов Дюбенин. – Правда, в ЦК КПК есть товарищи настроенные коммунистически, готовые установить более тесные связи с Россией. Только наши руководители с ними не хотят общаться.
– Надо их заставить! – вскипел Ульянов. – Надо поддержать нужных партийцев в Пекине!
– Вот, и займемся после выборов, – вернул дискуссию на землю функционер, – которые еще надо успешно провести. Думаю, нам пора в клуб, люди заждались, поди.
Засуетились «дзержинцы» и сотрудники Службы Охраны, несколько расслабившиеся во время экскурсии в тесном составе. Впереди массовое мероприятие, с присущими сложностями. Вожди обожают массы, телохранители их ненавидят. Хотя, может, всё наоборот? Но внешне выглядело именно так: политики улыбались и жали руки желающим, охранники хмурились и расталкивали. По мере движения толпа обволакивала группу гостей, поглощала, превращая в едва заметный изъян в собственном серо-едином месиве. Вот старичок со слезящимися глазами («я на заводе 50 лет»), вот девушка в откровенном наряде («хочу селфи с Лениным»), а вот полноватая тетка с травматическим револьвером, переделанным для стрельбы боевыми патронами. «Цареубийца!» – тихо произнесла она. Картинка словно замерзла на миг, затем события обрели нереальную скорость.
– Бах-бах! – дважды неумело нажала на курок женщина.
– Бум-бум! – умело отстрелялся «двоечкой» Спортивный «Дзержинец».
На земле раненый Ильич и убитая террористка. Вокруг сотрудники СО и партдружинники. Вой толпы. Броуновское движение индивидов: испуганных – прочь от эпицентра, а любопытных – к эпицентру. Товарищ Дю укрылся в бронированном авто и приказал шоферу: «Гони!» Вальяжный держал на ладонях голову Ленина, чуть наклонив вбок, чтобы язык не перекрывал дыхательные пути. Спортивный осмотрел раны, зажал пальцем ту, что кровоточит сильнее. Носилки и фельдшер из заводского травмопункта, сирена «скорой», бешеная езда по встречке в объезд пробок. Скучное реанимационное отделение, дежурные фразы врачей. И ожидание – долгое и мучительное, особенно для молодого командира группы СО: «Что я сделал неправильно? Откуда бабища взялась? Как отреагирует начальство?» Вальяжный влился в просиженное кресло возле дверей операционной и почти не двигался, только языком нервно двигал зубной протез: «Суки-монархисты!» Наконец, достал мобильник, передал Спортивному.
– На, позвони, Марии.
– А чего я? Сам звони. Твой косяк – ты ближе стоял к сумасшедшей, мог бы упредить.
Мужчины смотрели друг на друга – секунду, другую, уже поняв, что дружба закончилась, что вместе им отныне не работать. Молодой отвел взгляд, старший набрал номер.
Покушение на Ленина стало новостью дня. Кому-то принесло горе, кому-то подарило радость. А операторам мобильной связи – дополнительный бизнес: в тревожные часы люди чаще пользуются телефоном. Куда ж без него? На душе у Чудова бушевал шторм, но рука бережно опустила миниатюрный терминал спецсвязи в нагрудный карман. Хотелось метнуть его через салон служебной машины, только это не поможет. Помочь может холодный, рассудочный подход к ЧП: из теракта, способного взорвать обстановку, требовалось извлечь нечто позитивное для операции «Шулер». На первый, второй, третий и прочие взгляды дело обстояло паршиво. Что ж! Учитель умер, равных ему советчиков нет, и всё же в «АБЦ» водились светлые головы. Оставалось немного подождать и оценить силу света, исходящего от них. До прибытия шефа на засекреченный объект у них есть полчаса.
Глава 32
Зима
Ноябрь в столице. Снег выпадал, исчезал, снова покрывал землю и вновь таял. Осень оттягивала исход с земли русской. Нефтяники на северных приисках давно проклинали морозы, отпускники в Сочи прогуливались под пальмами, а москвичи месили грязную снегокашу. Москва решала всё в стране, даже официальное наступление зимы. За пределами мегаполиса ситуация выглядела более определенной: ночью на поля лег тоненький покров, забелил пейзаж. При внимательном рассмотрении, а Чудов разучился даже в окно смотреть по-другому, однозначное впечатление не складывалось: лес в отдалении от шоссе стоял темный, без снежных шапок.
За минувшие месяцы не стало ясным и положение в стране. «АБЦ» рапортовал об поляризации сил и настроений. «ЦР» по-прежнему оставалась доминирующей партии власти – на прошедших выборах она формально сохранила большинство в Думе. Достигнутый успех во многом объяснялся личным феноменом Керенского, сумевшего привлечь голоса либеральной публики, особенно молодой. Несмотря на противодействие СМИ сохранили свою фракцию большевики, а их политическая программа выглядела привлекательнее, чем жеваные сопли конкурентов. Последнее – заслуга Ленина, подарившего потрясающий анализ и прогноз в статье «Виртуальная экономика в цифровом мире». «Короли» глобального бизнеса – американские монополии в области высоких технологий – предстали буквально голыми. Лишились «нового королевского платья» и те коллаборационисты в России, что пели песни о свободном рынке и о ненужности госрегулирования. «Национальный центр изучения общественного мнения» пугал грядущими катаклизмами: отсутствие политического консенсуса о путях развития чревато масштабными социальными потрясениями. России нужна свежая парадигма, родить которую никак не удавалось ни обществу в целом, ни его выдающимся умам. Президент переживал, хотя виду не подавал и требовал сохранять стабильность, пытался управлять кораблем без компаса и надежной команды. «Не давай никому раскачивать лодку, Игорь», – как мантру, повторял в беседах. Чудов и не собирался раскачивать – собирался перевернуть. Кто выплывет, тот выплывет, кстати и дерьмо будет унесено течением, желательно подальше. Требовалось определить, кто не должен выплыть ни при каких обстоятельствах. И здесь приходилось доверять коллективному разуму аналитиков.
