Несколько бесообразных существ, то настраивали Артема на ужасное, к чему оставался маленький шажок, то начинали переговариваться или браниться друг с другом, буквально устраивая в его мозгу баталии. Он даже ощущал искры, падающие с шерсти, лязг бьющихся и скрежещущих зубов, и входящих все глубже в его плоть, когтей. Изнутри исходил, уже не просто, привкус метала, но окалины с едкостью дыма, першившего, довольно натурально, в горле и колющего глаза…
С визгом эта стая потусторонних духов зла, набрасывалась на мужчину, и лишь чудом он не спускал курок.
Совершенно обессилев, «Темник» уронил руки, железяка брякнула об пол. Тепло растеклось по сидению, голова спала на грудь, у уголка расслабившихся губ появилась тоненькая ниточка, удлиняющейся слюны. Непроизвольное сдавленное рыдание начало выбрасывать резанные и искуроченные эмоции…
Артем пытался сопротивляться, изрыгал, отдельные то логичные, то бессвязные слова, предложения, а иногда низкие гортанные звуки.
Настало облегчение. Он ждал его, как тонущий ловит глоток воздуха. Подобное случалось, в основном в одиночестве, при любой попытки завязать с героином, на самом срыве, при употреблении дозы. Стоило хотя бы на полчаса обрести спокойствие, расслабиться, перестав заниматься делами, как демоны привычно вскрывали его мозг и пробуждали там остальных.
Жалости к себе не было, он ведь снова становился богом, но словно раздвоившись, принимал то одну сторону, то другую. С сожалением глядя на лежащий совсем рядом пистолет, с одним желанием дотянуться и продолжить, мужчина усиленно обрабатывал происходящее в мозгу. Обрывистость фраз исчезла, логика и конечность вернулись и снова воплотились в противоборство двух сторон.
Совсем по иному оно выглядит, когда выключаются желания и возможности тела. Оставшиеся дух и душа человека, находясь в примерном равенстве, хотя у каждого индивидуально, прислушиваются через сознание, и к своим, и к чужим мыслям. В слабости и недомогании, ум наш становится более прозрачным и меньше искажает, благодаря чему многое видится совсем по-другому. Когда болит сильно, мы готовы ко всему и согласны многим пожертвовать, лишь бы выздороветь, но стоит только болезни отступить, как мы обо всем забываем…
Поразительно больно и страшно наблюдать за битву Ангелов и духов воплощенного зла за душу гибнущего человека. И дело ни в том, что никто из них не любит проигрывать, Светлые, знают о своей непогрешимости и вечности, и всегда уповают на милость Спасителя, делая все возможное, дабы спасти. Темные же, зная, что в любом случае погибнут, страшась кары, нависшей над ними, не желают страдать одни. Часто так бывает и с людьми. Весь их восторг может воплотиться лишь в удачливых предприятиях в погибели новых душ.
Я повис над сражением, где кажущаяся победа, передавалась сдавшейся слабостью или предпринятым усилием, то одному, то другому к противнику, раз от раза, не добираясь до финала, какие-то мгновения. Почему мне захотелось быть здесь? Этот человек замыслил очень не хорошее в отношении девушки, странно притягивающей меня. Я многое чувствовал и сопереживал ей, кажется, нет более ни одного существа в её мире, которое было бы мне так дорого. На мои переживания мой попутчик, как-то заметил, что мои эмоции отдаленно напоминают и его, правда, сравниться даже отдаленно не могут.
Зато мысли грешника были, как тяжелые ядра, выстреливаемые из его сознания. Они били без промаха, отдаваясь тяжелой отдачей в его же сердце, отгоняя своими попаданиями Хранителей и Заступников: «Мне не в чем себя укорить, иии не кому! Кто они, что бы пытаться хотя бы обратить внимание, на что-то неверное в моих поступках. Нет никого, кто бы имел права наставлять меня, в чем либо. Я – бог! Я! Я непобедим!… Каждый мой шаг верен, а каждый сопротивляющийся или не довольный – трус и ничтожество! Всех, кого я воспринял своими врагами, больше нет – не один не смог сопротивляться, ни один не избежал моего гнева. Каждого, я, как смог, наказал, а кого смог приучил еще здесь, перед самой смертью, к мучениям.
Что еще меня здесь может держать? Мое место на небе! Там пуст заслуженный мною трон, только от туда я смогу восстановить справедливость. Я буду, как и сейчас решать – кому жить, а кому нет! Каждый здесь ставший на моем пути или признанный мною ничтожным, будет пущен на кожаные ремешки! Меня ждет мой создатель, но я перерос уже и его! Я сдвину это ничтожество с его трона, не быть ему царем, только один может править!
Нет здесь ни одного достойного, ни одного! Здесь даже людей нет! Кто может встать со мной рядом, кому я мог бы доверить, кто может прикрыть мою спину? Никто! Да мне это и не нужно! Я – бог! Я не видел другого! Нет никого равного мне! Я смерть, и несу себя кому хочу!…»
Такие мысли мешались с иными, и по смыслу, и по содержанию. Замещая друг друга, создавая путаницу в экзальтированной мозге, сквозь который пробивалось и правдивое: «Что же я могу? Кто же мною завладел? Кто в состоянии был сделать из меня несчастнейшего из людей? Я не вижу не света, ни тьмы, кажется, я один во всем мире, но все, чтобы я не делал, не доводится до конца, именно мной! Я, как пешка в чужих нечистоплотных руках, делаю самую грязную работу, выполняю наиболее опасное, гибну, даже не понимая, что со мной происходит! Я один, и некому поддержать меня! Да что поддержать…, я даже не понимаю, что происходит со мной. Мне кажется, что каждый день, начинающийся с вопроса: «Зачем я живу?» – им же и заканчивается. Меня ничего кроме героина не интересует! Все, что мне нужно – «вмазаться» и кого-нибудь завалить! Мне уже мало смерти, мне нужно разобрать ее по частям, в муках умирающего, рассмотреть ее нюансы, мне даже кажется, что я ее создал!
Наверное, я с ума сошел! Я никого не люблю, мне никто не нужен. Я делаю, что мне говорят, даже не задумываясь, хорошо это или плохо… Но зато мне верят…, наверное верят.
А как же Паша? Он ведь товарищ, друг…, он спас, рискуя своей жизнью меня, спас……. – Дальше он раздваивался, беседовал на разные темы и на разных тонах сам с собой, пока не проваливался в небытие, просыпаясь в одиночестве пустоты и непонимания…
Неуравновешенность и постоянная борьба сил продолжаются на этом поле, и я прекрасно ощущаю, что любую тему, любую фразу, любой вопрос, можно перевернуть…, что и происходит внутри нас, чуть ли не само собой. Нам кажется, что именно мы поворачиваем свои взгляды, чтобы посмотреть на все, касающееся нас с разных сторон, пытаясь разглядеть выбранное. Да только, что мы видим, или точнее, что дают нам увидеть? Что мы способны замечать, не обладая терпением и сравнивая с собой, ставя себя выше, делая себя лучше, обнаруживая плохое в ком угодно, но не в себе, мало того, пытаемся это лечить, не имея понятия, что прежде вылечиться нужно нам самим.
Этот лукавый умудряется подвигнуть нас к рассмотрению через линзу умствования, зависти, гордыни, тщеславия. И не многое нам нужно…
В полном бессилии, Артем продолжал искать в ложном мире мыслей: «Да кто этот Паша?! Сынок генеральский, кем бы он был, если бы я его не научил? Он стал бы кусок мяса! Кто его просил спасать! Кто сказал, что он спас! Он все время хочет выделиться, лезет, куда ни попадя! Да и мужиком так и не стал – все ему жаль, все ему не правильно! Да кто он?! Кто он, что бы мне высказывать?! Яяя бог! А он даже не подмастерье!
