Конечно, дело было не в бесценности этого человека, как субъекта, представляющего общественную ценность. Скорее наоборот. Преступник, осужденный на длительный срок, имеющий на сегодняшний день долг перед обществом. Хотя личность, сама по себе и представляла некоторый интерес, и, прежде всего, своей невероятной судьбой.
Но кто сказал, что она закончилась?! Бывает так, что Господь дает второй шанс, и если Он так поступает, то, наверное, имеет для этого веские основания…
…
Читатель помнит об имеющемся противостоянии. Обе стороны смогли приготовиться, и каждая к своему предполагаемому развитию событий.
Конечно, Виктор не смог узнать о существующем подземном ходе – им пользовались крайне редко сегодня. «Темник» был к этому времени совсем не тем Артемом, и вообще, человеческого в нем осталось чуть. С каждым днем его, все труднее и труднее, становилось поддерживать в «рабочем» состоянии. Функционировать это существо могло в день не дольше трех часов. Правда, за это время он многое мог успеть сделать. Лишенный чувств, эмоций, способности рассуждать, а значит понимать и сопротивляться, он мог действовать лишь напрямик, выполняя установку наикратчайшим путем…
Все гости собирались обычно к полудню. Но сегодня Татьяна просила прийти к 14. оо., выполнив просьбу своего мужа. «Седой» надеялся, что это может сильно помочь, сбив планы Цисаева.
Артем и проводник ждали уже два часа, а это значит, что у монстра осталось, максимум, столько же.
Вадим – «телохранитель» Весны, беспрепятственно прошел с ней и остался около двери в палату. Именно он был направляющим звеном «Темника», то есть «голосом». Еще один человек находился среди обслуживающего персонала. О том, кто это, не знал никто из подчиненных Евгения Максимилиановича, и тому была веская причина…
Все, кажущиеся, недочеты, на деле были призваны скрыть информацию, были продуманы до мелочей. Каждый «ликвидатор» имел свою последовательность включения в ситуацию, и, соответственно, свои цели и задачи.
Как догадался читатель, уйти должен был только проводник, по возможности с заложницей. В случае его смерти, Артем, должен был устранить и эту помеху…
Наши же друзья успели обследовать досконально все здание института, проштудировать почти весь персонал. Установили они и специальные детекторы на предмет обнаружения составляющих химических компонентов взрывчатых веществ, реагирующие на плотность, содержащуюся не менее чем в ю граммах.
Несколько портативных видеокамер, управляемых с маленького пульта, дающих кодированное сигнал на видео приемники, встроенные в специальные очки, с фокусировкой видеоизображения на внутреннюю сторону прозрачной линзы левого глаза, давали представления о движении на этаже и около палаты снаружи здания. Последнее на случай, если попытаются проникнуть в бокс с улицы.
В самом помещении палаты, и коридоре, ведущем к нему, Павел установил дистанционно инициируемые свето-шумовые гранаты. Одна из них, удачно оказалась расположенной напротив Вадима, в двух метрах прикрепленная в большой горшок с Монстерой, что может позволить его «выключить» на минуту, как минимум.
Большего с технической стороны придумать было не возможно.
Виктор успел «завербовать» одного врача с этого этажа, и рискнул за час до назначенного времени, переговорить с другом Мартына Силыча, когда-то бывшего заместителя начальника ОМСН, того самого Пашу Крышникова, находившегося, по сей день, в прекрасной спортивной форме. Его одели в костюм медперсонала, голубого цвета, в котором он и сопровождал Силуянова до палаты Алексея.
Ослябин не мог светиться, поскольку люди генерала отслеживали «его» в Афинах, поэтому заняв место в палате напротив, следил за видео камерами, сообщая о всех передвижениях Виктору. До двери, интересующего нас бокса, было пару шагов, поэтому он не сомневался, что успеет. В палату через стену, ребята посадили доктора с инструкциями моментально сообщать о любых передвижениях, даже знакомых ему сотрудников, что дублировалось и камерами…
Как мы помним, некоторые из пришедших, после увиденных снов, имели основание для переживаний. Татьяна и Элеонора Алексеевна должны были осуществить и еще одно действо. Обе они и двое батюшек уже развели пыльцу в Святой воде и держали флакончики наготове. Ни у кого их нервозное состояние не вызвало подозрений – спокойным здесь был только Алексей, заметно прибавивший во внешнем виде в сторону «оживания».
«Седой» занял место лифтера, предварительно перекрыв выход с лестничного пролета, просто заперев его на висячий замок изнутри. Таким образом, он смог контролировать любое передвижение по вертикали.
Пришедшие заняли места по периметру кровати, разбившись кучками, и наблюдали за начавшимся Таинством Соборования…
Я, тоже видел все происходящее. Каждый, из здесь присутствующих, стал мне почти родственником. Я знал мысли каждого, к кому-то был ближе, кому-то роднее, если так можно сказать.
Если люди эти чувствовали витающую напряженность в воздухе, то я ощущал её своим духом – буквально видел.
Давненько я не встречал такое количество ангелов ада. Пока они выглядели «сдержанными» – не прибыли основные.
Люди, люди, думающие о себе, как о сильных мира, видели бы вы свои души и происходящее в них, в моменты ожидания страшного. Все, что осталось от первых людей – это возможность выглядеть внешне невозмутимо и перебарывать себя, но ради чего и чем!
Нервозность, царящая в палате, придавала всему происходящему мощный эмоциональный окрас. Постепенно создалось впечатление, что все делаемое, делается в последний раз в жизни, а потом…
Переодевшись в медбрата, «проводник» нашел каталку для неходячих больных, усадил в нее, уже начинающего темнеть, Артема, который, попав в здание института, напрягся, и что-то, очень внимательно, изучал внутри себя. Он почувствовал – «голос» близко.
В лифт помог им заехать пожилой лифтер, с совсем белыми волосами. С болезненным видом, он с трудом передвигался, был хром на одну ногу и постоянно откашливался. Могло показаться, что он почти не видит, даже нося очки с очень толстыми стеклами, через которые его зрачки виделись почти прозрачными.
Следом зашел, очень худой и, через чур, подвижный курьер из службы доставки «донорских внутренних органов». В руке он держал термос, под мышкой стопку бумаг, прикрепленных к дощечке, что было явно ему неудобно. Другая была свободна, и одета в резиновую перчатку. На лице у этого, как-то, не естественно ведущего себя человека, обреталась противовирусная маска. Зайдя, он поздоровался. Ему ответили кивком.
Лифтер поинтересовался:
– Первая или вторая «Хирургия»?
– Третий… Этаж, я имею в виду…
И дополнил:
– Сначала оформить надо…
– Понятно…
Это был «прокол». Виктор знал, как проходит доставка, и был убежден – на третьем этому парню делать точно нечего. О чем и дал знать Паше…
