Дракс наклоняется, а потом выпрямляется, просовывая ноги в штанины и натягивая их на бедра. Его широкая спина и зловонная задница сплошь заросли шерстью; его короткие кривые ноги в носках похожи на обезьяньи лапы. Браунли с нетерпением посматривает на него. Преступление осталось позади, и теперь голова его занята совсем другими вещами. Мак-Кендрику предстоит болтаться в петле за то, что он совершил, и так тому и быть. Теперь для капитана самое главное – правильно потопить корабль, что представляется ему рискованным и отнюдь не легким делом. Судно должно уйти под воду достаточно медленно для того, чтобы спасти и сохранить его груз, но при этом не настолько, чтобы удалось в последний момент залатать пробоины. А ведь никто не может предсказать заранее, как поведет себя лед и как далеко окажется от них Кэмпбелл на «Гастингсе», чтобы правдоподобно разыграть чудесное спасение. В наши дни страховщики держат ушки на макушке; почуяв, что дело нечисто, они набросятся на экипаж в порту и начнут предлагать им вознаграждение за любые полезные сведения. Если он ошибется хоть в какой-нибудь малости, то может закончить свои дни в тюремной камере Халла вместо того, чтобы прогуливаться по набережной Брайдлингтона
[63].
– А что это за порез у вас на руке? – спрашивает он у Дракса. – Вы что, опять поранились? Самнер наверняка даст вам пластырь, чтобы прилепить его на рану, если вы попросите его хорошенько.
– Ерунда, – отмахивается Дракс. – Я оцарапал руку гарпуном, только и всего.
– На мой взгляд, ерундой там и не пахнет, – замечает Браунли.
Дракс качает головой и подхватывает свой бушлат со стола.
– Позвольте мне взглянуть, – говорит Самнер.
– Да, ерунда, – повторяет Дракс.
– Это ваша рабочая правая рука, и даже отсюда я вижу, что она распухла и кровоточит, – говорит Браунли. – Если вы не сможете метать гарпун или налегать на весла, то мне от вас не будет никакого проку. А ну-ка, немедленно покажите свою руку судовому врачу!
Дракс колеблется несколько мгновений, но потом протягивает руку.
Рана, расположенная высоко, чуть ниже локтя, полускрытая волосами и татуировкой, оказывается узкой, но глубокой, и ткань вокруг нее воспалилась.
Коснувшись кожи, Самнер чувствует, что она сухая и горячая на ощупь. Вокруг запекшейся корочки образовался полукруг зеленоватого гноя, а сама корочка липкая на ощупь.
– Гнойник необходимо вскрыть, а остатки гноя вытянет примочка, – говорит Самнер. – Почему вы не обратились ко мне раньше?
– Она меня не беспокоит, – отмахивается Дракс. – Пустяковая царапина.
Самнер уходит к себе в каюту и возвращается со скальпелем, который он с минуту нагревает на пламени свечи. Взяв клочок корпии, он прижимает его к ране, а потом делает короткий и быстрый надрез ланцетом. Из раны вытекает зеленовато-розовая смесь крови и гноя и впитывается в прокладку. Самнер нажимает на плоть вокруг разреза, выдавливая из раны еще одну порцию мерзко пахнущей слизи. Дракс стоит, не шелохнувшись и не издав ни звука. Покрасневшая и сухая кожа опадает и сжимается, но под нею остается странная и непонятная шишка.
– Там что-то застряло, – говорит Самнер. – Взгляните сами.
Браунли подходит к ним и глядит на рану из-за плеча судового врача.
– Может, какая-нибудь щепка, – предполагает он, – или осколок кости.
– Вы говорите, что поранились гарпуном? – спрашивает Самнер.
– Да, правильно, – подтверждает Дракс.
Самнер нажимает на шишку ногтем. Она скользит под кожей, а еще через мгновение из раны появляется какой-то белый комочек, перепачканный кровью.
– Это что еще такое, черт возьми? – говорит Браунли.
Самнер подхватывает комочек перепачканной прокладкой и вытирает его насухо. Ему хватает одного взгляда, чтобы понять, что это такое. Метнув быстрый взгляд на Дракса, он показывает комочек Браунли. Это детский зуб, белый и похожий на зернышко, сломанный у корня.
Дракс отдергивает руку и смотрит на зуб, который по-прежнему лежит на ладони у Самнера, после чего переводит взгляд на Браунли.
– Эта штука – не моя, – говорит он.
– Она была в вашей руке.
– Она – не моя.
– Это улика, – заявляет Самнер. – Вот что это такое. То самое доказательство, которое нужно нам, чтобы повесить вас.
– Никто меня не повесит, – возражает Дракс. – Прежде чем это случится, я отправлю вас обоих в ад.
Браунли делает шаг к двери каюты, открывает ее и зовет первого помощника. Трое мужчин настороженно следят друг за другом. Дракс по-прежнему полуодет, оставаясь голым по пояс, и сжимает в левой руке свою нательную фуфайку и бушлат.
– И заковать себя в кандалы я не позволю, – говорит он. – Особенно таким педикам, как вы.
Браунли вновь кричит, подзывая Кэвендиша. Дракс окидывает взглядом каюту в поисках подходящего оружия. Справа от него на столе лежит медный секстан, а на сосновой полке за спиной виднеется подзорная труба и тяжелая трость для ходьбы из китового уса с набалдашником из черного дерева. Но он не делает попытки потянуться за нею. Он спокойно выжидает подходящего момента.
До их слуха долетает грохот сапог и ругань Кэвендиша, спускающегося по трапу и пробирающегося по узкому проходу. Когда он входит в каюту и остальные оборачиваются к нему, Дракс хватает трость с полки и бьет ею Браунли по голове, чуть повыше левого глаза, с такой силой, что проламывает ему череп. Он уже замахивается ею, чтобы нанести новый удар, но тут Кэвендиш вцепляется ему в руку. Несколько мгновений двое мужчин борются молча. Но вот Дракс выпускает трость из рук, Кэвендиш наклоняется за нею, чтобы поднять, и гарпунер хватает его за волосы и с силой ударяет коленом в лицо. Кэвендиш со стоном валится на ковер. Лицо его залито кровью. Самнер же, наблюдая за схваткой, застывает на месте, не в силах пошевелиться. Он по-прежнему сжимает в одной руке скальпель, а в другой – детский зуб.
– Ну, и зачем все это? – спрашивает он. – Вы же все равно не сможете сбежать с корабля.
– Я попытаю счастья на шлюпке, – отвечает Дракс. – Я не собираюсь возвращаться в Англию, чтобы меня там повесили.
Он поднимает с пола тяжелую трость и задумчиво взвешивает ее на руке. Набалдашник черного эбенового дерева перепачкан кровью Браунли.
– А перед тем, как уйти, я заберу у вас этот зуб, – говорит он.
Самнер качает головой, а потом делает шаг вперед и кладет зуб и ланцет на крышку стола, разделяющего их. Он поднимает глаза к световому люку, но там никого не видно. Почему на квартердеке нет Блэка, который сейчас должен быть там? – спрашивает он себя. И куда подевался Отто?
– Вы не сможете убить нас всех, – говорит он.
