Минут через десять мы уже спешно приводили в порядок одежду, избегая смотреть друг на друга.
– Я выйду первым, а ты приходи чуть позже, будет не так заметно, – шепнул он мне на ухо и вышел из комнаты.
Но я не стал возвращаться на вечеринку. Я тихо забрал куртку из гардероба и ушел по-английски. Уже выйдя из подъезда, я вспомнил, что даже не спросил имени незнакомца, да и он моего не спрашивал. «Может, надеялся, что, вернувшись в гостиную, я дам ему номер телефона?» – мелькнула было мысль, но я лишь отмахнулся и скорым шагом двинулся прочь. Не все ли равно?..
Позже я узнал, что это был старший брат именинницы и, соответственно, как и она, хозяин квартиры. Он не рассказал сестре о случившемся и не спрашивал ее обо мне. Больше мы с ним никогда не виделись.
31
Говорят, достаточно один раз переступить некую черту, и ты уже не можешь остановиться. Запутываешься все больше и больше, все ниже опускаешься, и каждый следующий шаг вниз дается легче предыдущего. Не берусь говорить за всех, но про себя могу с уверенностью сказать – да, это правда.
Пока Андрей оставался единственным мужчиной в моей жизни, мне трудно было представить, что вместо него может быть кто-то другой… Вернее, даже не так. Я прекрасно представлял свою жизнь без него. Я довольно часто и с удовольствием фантазировал о других мужчинах. Но мне как-то не верилось, что фантазии эти могут стать реальностью. Когда я бежал из Питера, я хотел скрыться от Андрея, убрать его из своей жизни, но я не представлял, что даже после окончательного с ним разрыва вновь могу сойтись с мужчиной. Не из страха перед Андреем. И не только потому, что я очень устал. Мне почему-то казалось, – стоит отдаться новому мужчине, и произойдет что-нибудь ужасное: случайная беременность, СПИД вкупе с сифилисом, новый любовник окажется маньяком… В общем, жутчайшая жуть. Когда на меня, как снег на голову, свалился Михаил, мир на один вечер перевернулся – я был готов и мне не было страшно. Но… Когда раскрылись все карты, это лишь усилило фобию – вот, пожалуйста, закон подлости в действии! Стоило только вознамериться… Так что сделать решительный шаг навстречу страху в первый раз было непросто. Может быть, поэтому все и вышло случайно: решиться неожиданно куда проще, чем готовясь заранее. Я впервые изменил Андрею с другим, и ничего не произошло: ни беременности, ни болезни, ни преступлений. Никто даже не знал. Все было шито-крыто.
Так что дальше дело пошло куда легче. За месяц у меня перебывало несколько любовников-однодневок. Я не прилагал особых усилий, чтобы кого-то найти, они находились сами собой. Я не встречался с парнями из института или общежития, чтобы избежать ненужных «рецидивов». Знакомился в интернете, в клубе, один раз прямо на улице – они сами подходили, словно чувствуя, что можно. Следующим вечером, а иногда и сразу в день знакомства мы шли на свидание куда-нибудь в кафе. Если в ходе беседы парень разочаровывал – я вел себя так, что он уходил, словно облитый ушатом холодной воды, и больше меня не беспокоил. Если он мне нравился и у него было, куда меня пригласить на желанный тет-а-тет, наше свидание растягивалось до утра.
Я вновь искал в них давно позабытое что-то, словно из пазлов собирая свой идеальный образ Адониса. Тонкие руки с длинными пальцами. Широкий треугольник торса. Крутая линия скул. Упругие завитки волос на шее, выбившиеся из общей копны – пшеничной, медной, темно-русой. У каждого из них была своя, недостающая другому деталь, которую я тайком прятал в хранилища памяти.
Как бы ни был хорош призрачный Адонис, на рассвете я покидал его, не давая возможности продолжить знакомство. Я не встречался с мужчиной больше одного раза – опасность огласки немедленно бы возросла, а главное, я ни с кем не хотел завязывать отношения. Не скажу, что утром мне было легко уходить. Очень нелегко. Кто-нибудь из них вполне мог стать для меня новым Андреем. Но я не видел в этом ни малейшего смысла: год, в лучшем случае два, и новый станет раздражать меня не меньше старого, вся его притягательность исчезнет, и ветры вернутся на круги свои. И что тогда? Снова резать по живому, бежать, лгать, опять хвататься за кого-то нового, и так еще и еще?.. Нет, пусть лучше все остается как есть. Пока возможно, пока Андрей в параллельном мире, за сотнями километров железной дороги, я буду жадно пить эту жизнь большими, быстрыми глотками. А дальше… Пусть будет так, как он хочет.
Те несколько встреч не были просто распутством. Юноши эти проникали прямо в душу, кружили голову, и я обрушивал на них штормовую волну неутоленной жажды любви. Но любовь эта, длиною в ночь, выражалась в том единственном, что успевала вместить. Паутинка пота на лбу, хлюпанье тела об тело, полынный привкус собственной вагины во рту после запоздалого минета, белковые пятна на простыне – все это известно каждому, кто хоть что-нибудь знает о сексе. В общем-то, особого удовлетворения это не приносило. Я даже не успевал толком распробовать мужчину, почувствовать его близость. Но поддайся я слабости и останься дольше… Лишняя ночь, и я уже не смог бы уйти.
Так продолжалось с середины осени до второй половины ноября. А затем на смену призракам Адониса пришли олимпийцы.
Прежде они меня не очень-то принимали, подумаешь, первокурсница. И хотя раза два-три я уговорил Мишу сводить меня к ним, это особо не помогало. Я вновь был тем самым «плюс один», которым я некогда был для приятелей Андрея. Но мне очень хотелось быть среди «богов». Они были интересные, необычные, свободные. Настоящие киники, гедонисты. Потягивая косяки с марихуаной, они всерьез могли обсуждать роль внутреннего диалога в произведениях Достоевского, и при этом разговор не казался скучным или надуманным. Они могли пить абсент без закуски и играть в карты на желание, заставляя проигравшего кукарекать под столом, а потом как-то естественно переключались на Кафку, Джойса или Камю. Я прочитал немало книг, но в их кругу чувствовал себя школьницей. То они казались на редкость умными, изрекая истины, достойные сомнамбулы, то вели себя как полные идиоты, и это было даже веселее. В общем, мне было очень досадно, что они меня не принимают. Когда я пожаловался на это Мише, он пожал плечами и просто сказал:
– Переспи с кем-нибудь из них.
– Чтоооо?!
Это было еще до встречи с «ботаником», поэтому я не на шутку возмутился такому предложению. Но Миша лишь повторил:
– Переспи с кем-нибудь из них. Из тех, кто любит женщин. Если они тебе так нужны. Это единственный способ.
Было видно, что ему это неприятно. Не то, что я могу отдаться кому-то из «богов», а то, что одного олимпийца в числе друзей – его самого – мне было недостаточно. Но он не лез в мои дела и уж тем более старался не опускаться до мелочной дружеской ревности.
И теперь, когда обнажиться перед новым мужчиной уже не казалось такой неразрешимой проблемой, я подумал: почему нет? С циничными олимпийцами будет куда проще. Можно открыто выбирать членов одной и той же компании, спать с ними, когда хочется, а потом общаться, как ни в чем не бывало – для них это было привычно и нормально.
Не стоит думать, что они отнеслись ко мне просто как к шлюхе, с которой можно позабавиться. Секс с ними был своего рода боевым крещением. Они приняли меня на равных и стали относиться ко мне с уважением – как они его понимали. Став одним из них, я перестал искать знакомств на стороне, за пределами их круга. В «богах» я не пытался найти даже тени идеала, здесь не было места романтике. Они были просто… партнерами, что ли. Партнерами по игре в жизнь.
