Уверен, никто из нас не хочет лишних жертв. Ведь мы не убийцы, мы воины. И, идя в бой, мы твердо знаем, за что боремся. Своей грудью мы не раз защищали Сущего и его творения. Но сегодня настало время защитить главное творение Сущего от него самого! Он хочет затопить землю – мы спасем ее! Он хочет убить людской род за несовершенство – мы сделаем людей совершеннее, сохранив им жизнь! Он хочет разрушить старый мир – руками смертных мы построим новый!
Создавая нас, тиран отвел нам роль безмолвных исполнителей. Так отвоюем свое право быть хозяевами собственной жизни! Победив, мы низложим власть одного и установим власть равных. Отстояв землю, мы заберем ее себе и возродим потопленный Эдем. Но нашим Эдемом станет целая планета! Божественное семя из утробы зверя породило человека, мы же, наполнив чрева земных женщин, породим сверхчеловечество. Немало жизней в этой войне мы потеряем, немало жизней унесем на острие своих мечей. Но великие цели стоят великих жертв! Вперед, мои возлюбленные братья! За правду, за равенство, за новый мир – победа или смерть!»
Так говорил я, обращаясь к своему войску. И пока я говорил, верные воины отвечали мне едиными устами:
– Да здравствует Люцифер! Да здравствует Освободитель!
8
Ангела нельзя ранить, нельзя искалечить, его можно только уничтожить. Смерть ангела похожа на яркую флуктуацию, световую вспышку энергии, подобную взрыву маленькой звезды. Случайный наблюдатель, если б таковой нашелся, невольно восхитился бы красотой этого редчайшего явления, но только ангелам известно, какая непоправимая трагедия скрывается за ним.
Сначала мы наступали, практически не встречая сопротивления. Архангел Микаэль, всегда отважный и решительный, на этот раз почему-то медлил с ответным выступлением. У меня даже закралось подозрение, не колеблется ли он, чью сторону следует принять… Раздумья и сомнения были несвойственны его натуре, но здесь был случай исключительный – ему предстояло убивать тех, кто еще вчера прикрывал его спину в боях.
Но колебания Микаэля, если таковые были, длились недолго. Войско ангелов-карателей выступило и стеной преградило нам путь к небесному престолу.
«И произошла на небе война…»
Сейчас я понимаю: в каком-то смысле мы победили. Но это была пиррова победа.
С самого начала мы знали, что нам предстоит сражаться с войском, вдвое превосходящим нас в численности. Но мы знали также: число – это в бою далеко не все. Мы верили, что победим, ведь мы готовы были идти до конца. Победить или погибнуть – у нас не было иного выбора, мы были смертниками, которым в случае поражения незачем ждать пощады. И сознание этого, равно как и вера в свою правоту, вдвое прибавляли нам сил.
Непоколебимая вера, однако, вела не только нас, но и противника. Каратели Микаэля шли в бой, защищая свою истину и своего Создателя. Кому, как не мне, было знать, на что они способны, ведь это были мои бывшие ученики. И они и мы были поистине достойными противниками. Потому это было не сражение, а кромешное месиво.
Мы несли тяжелые потери, но еще большие потери несла армия Микаэля. Каждый мой павший воин забирал в небытие по две жизни на острие своего меча. Мы чувствовали – силы на исходе, но и враг был измотан до предела, все более и более уступая нашему натиску. И вот, когда победа, казалось, была уже близка, появились они…
Свежее подкрепление, новый, полный сил отряд карателей. В это невозможно было поверить! Праведные упыри просто сидели и ждали своего часа, наблюдая за тем, как гибнут их собратья! В критическую минуту Сущий не пожелал считаться с потерями.
Да, небесное воинство сильно изменилось…
Появление неприятельского подкрепления стало для нас смертным приговором – впереди была неминуемая гибель. Но мы продолжали сражаться как дикие звери. Став попарно спиной к спине, мы сыпали удары еще неистовее, чем прежде. Теперь нами управляла новая сила, еще более мощная и сокрушительная, чем вера в победу, – ненависть.
Вспышки, вспышки, вспышки. Мои воины один за другим салютовали огнем на прощанье, рассыпаясь искрами в потемневшем, сгустившемся эфире. Они знали, ради чего умирают, но это я привел их на смерть. Я не смог уберечь их и теперь готов был последовать за ними, однако у меня оставалось еще одно, последнее дело. Я несся сквозь клочья разорванной битвы, во весь голос вызывая предводителя небесного воинства принять последний бой, один на один.
Архангел Микаэль предстал передо мной, принимая вызов. И началась схватка, из которой одному из нас не до́лжно было выйти живым. Я бился с яростью, желая отомстить за тех, кто умирал с моим именем на устах. Он сражался с хладнокровием того, кто уже победил. Мы были одинаково хороши, но здесь везение оказалось на моей стороне. Счастливым движением я обезоружил Микаэля, и мой меч взвился над ним, готовясь превратить его в красочный фейерверк.
И в этот момент со всей яркостью внезапного воспоминания я увидел тот злополучный бой с химерами, когда я в пылу схватки не заметил подкравшуюся сзади крылатую гадину. Разинув пасть, она готова была поглотить меня целиком, как ненастная ночь поглощает последний луч солнца, но ей помешал вовремя подоспевший Микаэль. А теперь я должен убить его… И меч мой сам собою опустился, так и не нанеся решающего удара.
К престолу Сущего меня приволокли, как пойманное животное, унизительным силком, хотя я уже и не думал оказывать сопротивления. За мной следовала небольшая группа уцелевших повстанцев, как и я, ставших пленниками армии-победителя. Выпрямившись, с высоко поднятыми головами мы выстроились перед лицом небесного правосудия. У нас не было сомнений в нашей участи, и мы собирались принять смерть с достоинством.
«Третьего прощения не будет, Люцифер», – в свое время предупредил меня Старикан, но я не просил его и о первых двух. И сейчас, в последние минуты перед казнью, мне было жаль только одного – все смерти оказались напрасными. Мы не отстояли ни себя, ни свои идеи, ни человеческий род. Мы не смогли предотвратить надвигающийся всемирный потоп, который положит конец свободному, сильному обществу.
Фоновым шумом сквозь меня проходила гроза обвинения, оставляя совершенно безучастным, пока вдруг не прозвучали слова, которых я никак не ожидал услышать:
«За свои злодеяния, Люцифер, ты и твои воины безоговорочно заслуживаете смерти. Но Я знаю, смерть не страшна тебе. И она не может искупить твоей вины, как не может искупить ее ничто иное. За человечество ты сражался, неблагодарный? увязшее в мерзости, погрязшее в разврате? Нет, за себя сражался! за свою гордыню!
Желаешь убедиться? Есть на земле один праведник, через него готов Я даровать людям право на возрождение. Пусть заново возделывают свой сад, и садом им будет вся земля. Ты же добровольно отречешься от всего, что есть у тебя. Ты лишишься голоса, чести и права быть одним из Нас. Отныне имена тебе: сатана – враг, лукавый – лжец, дьявол – клеветник и предатель. И не найдется для тебя и воинов твоих места на небе. Человечество останется жить, но ты за то останешься жить в человечестве. Скованные плотью, ты и твои собратья снова и снова будете проходить круг рождения и смерти, короткого счастья и долгого страдания, редких минут просветления и ежедневного греха. И тогда на себе испытаешь, как непосилен груз познания добра и зла для смертного, подвластного земным страстям. И раскаешься в содеянном.
