Горло сдавило от потери. Пелена легла на глаза, и я сама не поняла, как начала плакать…
Из ее поилки шел тонкий запах сонной травы. Ее усыпили, а потом убили…чтобы, не кричала. Чтобы не смогла позвать меня…
–Рив?
Рука сама по себе метнулась вперед. Я схватила Анхеля за шею, и припечатал к стене. Он корчился и приглушенно кричал что-то. Но из – за скрежета своих зубов, я не слышала ничего.
–Рив…прошу…тебя…
–Ты убил ее…
–Пожалуйста…
–Ты убил мою лошадь!
Пальцы сжали горло, и оно стало приятно хрустеть. Вот – вот поломается. Гнев поднимался во мне необузданно волной.
–Я не…не трогал…ее…клянусь…
–Ложь!
–Я клянусь тебе…Рив…Я бы…никогда…Гуталин…была и мне…другом…
Пальцы разжались. Анхель мешком упал к моим ногам и стал кашлять, растирая горло. Я, молча, повернулась к стойлу с лошадью и зашла.
–Рив…– хрипло донеслось до меня.– Я понимаю…что ты чувствуешь. Но, ее уже не вернуть. Мы найдем того, кто это сделал!
–Уходи…
–Что?
–Проваливай!!!
Анхель недоуменно помялся в дверях. Но потом все же вышел. Его шаги постепенно стихли где-то в трактире.
Я обнимала Гуталин всю ночь и плакала навзрыд. Я вспомнила, как я ее встретила. Как мы стали дружить. Как я уже не мыслила себя без ее компании. Она была мне верным другом…спасла меня от смерти и не раз. Спасла Сему от смерти.
Я потерла лоб и еще раз взглянула на лошадь. Тот кто это сделал, знал куда бьет. Гуталин была мне верным товарищем, и лишить меня, её, значит нарваться на серьезные разборки с применением телесных наказаний всех видов. Возможно, они думали, что я очертя голову буду рваться в бой. Наделаю ошибок и скорее всего, загублю всю спасательную операцию. Нет уж…вы, ребята крепко попали, кем бы вы ни были. Я вам подобное с рук не спущу.
Утро застало меня все там же…
Молодой парнишка конюх, который зашел с утра проведать лошадей, так заорал, когда увидел меня, всю перепачканную кровью…
–Тише…спят еще все,– спокойно сказала я, и поднялась на ноги. – Слышь малый…да не трясись ты. Не съем я тебя.
–Точно…?
–Не ехидничай. Настроение просто в какашку. Где тут телегу можно раздобыть?
–У…у…хозяина. А зачем?
–Лошадь увезти.
–Так…легче ведь позвать кого – нибудь со скотного двора. Там ее…
–Моя лошадь на колбасу не пойдет. Фирштейн?!
Парнишка закивал головой, так яростно, будто понял меня.
Он раздобыл мне повозку, я погрузила туда тело своей вороной и двинулась потихоньку из города. Туда где на горизонте высился лес. Редкие люди, которые готовились к долгому рабочему дню, испуганно провожали меня взглядом. Стража пару раз пыталась остановить и спросить, что это я делаю, в испуге отступала, когда натыкалась на мой пустой взгляд.
Ворот города я достигла быстро. Мне открыли без разговоров. А когда я оказалась за стенами города, небо стало мрачно хмуриться, обещая дождь. Несколько раз неприветливо грохотал гром. Молнии расчерчивали небо, как умело пущенные копья.
Телега остановилась, когда первые капли тяжело упали на землю. У самой кромки леса, стояла одинокая высокая ель. Я достала лопату из телеги и стала копать…
Сырая земля налипала на одежду, пачкала сапоги. Дождь заливал глаза, и я почти ничего не видела перед собой.
Когда яма углубилась почти в мой рост, я вылезла из нее, и отложила лопату. Подойдя к повозке, я перехватила тело Гуталин поперек, и осторожно выволокла ее. Дотащив ее до могилы, я осторожно опустила ее вниз. Это было странно, но руки у меня тряслись, однако внешне я была спокойна.
– «Я бросилась в небо, за легкой синицей…
Теперь я на воле. Я белая птица!» (ДДТ– Вороны)- тихо пропела я, и будто не выдержав внутренне пустоты, опустилась на колени и просто заплакала.
Гулко прогрохотал гром, свидетельствуя о моей утрате.
Глава 8. Куда уж хуже…
Я шла обратно, волоча телегу за собой. Дождь кончился, и теперь под ногами хлюпала жижа из грязи. Вся перепачканная землей, я создавала жалкое зрелище. Мне предлагали помочь, спрашивали что-то, но я ничего не слышала. В голове стоял какой-то странный звон, от чего закладывало уши.
Когда я зашла в знакомые ворота трактира, я с удивлением отметила, что тут было очень людно. И зачем тут городская стража?
Я оставила телегу, и подошла к ближайшему стражу порядка.
–Простите, а что тут происходит?
В этот момент из толпы протолкнулся Анхель и что-то возмущенно крича, кинулся ко мне.
–Вон она! Да отпустите уже…! Рив!
Анхель подбежал и я холодно спросила.
–Что случилось?
–За нами пришли из замка. Ты ушла…я вообщем, места себе не находил и послал мальчишку с письмом. Что ты и я, готовы защищать некроманта и эльфа. И у нас есть доказательство их невиновности. Спустя минут двадцать пришли эти вот…
Анхель неодобрительно покосился на парня в форме.
–И что им надо?
–Сопроводить нас на суд…
Я вздохнула и только кивнула в ответ. Ладно. Но, видимо придется переодеться. Негоже красоваться в грязных сапогах перед светлым ликом его величества.
–Собери вещи, – сказала я Анхелю коротко.
–Рив…
Я почувствовала, как он поймал меня за пальцы и легко их сжал. Странно, но мне было плевать…Подняв взгляд на Анхеля, я поразилась какое равнодушие на меня навалилось.
–Мне жаль…эта лошадь…я знаю. Ари мне рассказывал и…
–Собери вещи, – еще раз повторила я, и пошла в сторону своей комнаты.
Хозяин трактира орал, что все могут расходиться, что смотреть не на что, и все в таком духе. Толпа, привлеченная таким большим количеством стражи, стала нехотя расходиться кто куда. Я спокойно поднялась наверх и, сняв с себя грязную одежду, переоделась. Сапоги были вымыты, ножны с мечами почищены, жаль, у меня нет плаща…
Однако на дне моей сумки угадывалась знакомая ткань…я кисло усмехнулась. Очень смешно Тома. Хотя юмор у тебя так себе…
Я выудила его из сумки и накинула на плечи. Вот так…
Накинув сумку на плечо, я вышла из комнаты и закрыла дверь.
Внизу, во дворе стояло шестеро стражников, и их командир видимо. У него был совсем другой рисунок на форме, и он был вооружен какой-то вычурной длинной саблей с эфесом в виде львиной головы.
Анхель стоял около них и мялся с ноги на ногу.
–День добрый, служивые, – поздоровалась я, когда поравнялась с ними.– А чего такой конвой за нами прибыл?
