Мировая и особенно российская история свидетельствуют, что протестные движения различного уровня радикальности, вплоть до революционных групп, ориентированных на вооруженную борьбу с режимами, находились в очень непростых, можно сказать симбиотических взаимоотношениях со спецслужбами и элитами. С одной стороны они, безусловно, враждовали, соперничали и воевали. В том числе с человеческими жертвами. Но с другой – они же взаимодействовали, обменивались информацией, а часто и ресурсами. В одних случаях в этих симбиотических отношениях верх брала власть и ее службы. В других же радикалам-революционерам удавалось, в конечном счете, использовать возможности, ресурсы и потенциал власти и силовых структур для достижения собственных задач.
Например, с событий, связанных с убийством Александра Второго и революцией в России 1917 года минуло более столетия. Однако известно, что аналитические экспертные группы, работающие по превращению ЦА из субъекта в инструмент, внимательно изучали российский опыт. На упомянутых конференциях неоднократно обсуждались в частности такие книги, как «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 года» Владимира Брюханова, «Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия. 1866–1916» Анджея Иконникова-Галицкого, «Кто стоял за спиной Сталина?» Александра Островского.
В рамках реализации нигде не озвученной, но реально проводимой последние полтора года политики удалось, используя различные методы, инфильтрировать в среду ЦА новый концепт. По многим признакам этот концепт стал сегодня общепризнанным и господствующим среди цифровых активистов по всему миру. Кратко суть его сводится к следующему: «Все современные государства бюрократичны, ограничивают права и свободы, и враждебны молодежи, особенно продвинутой его части. Однако на Западе это положение нельзя изменить, пока в мире существуют агрессивные авторитарные режимы, типа России, Китая и Ирана, и террористические движения вроде ИГИЛ, Аль-Каиды и т. п. Поэтому главная задача цифровых активистов не только в упомянутых странах, но и во всем мире – борьба с агрессивными авторитарными режимами и их элитами». Данные слова с теми или иными вариациями звучали на всех ключевых конференциях, посвященных ЦА, проведенных в конце 2015 – первом полугодии 2016 г.
Для аналитики нет хуже врага, чем пропаганда. Суть зачастую кроется в тонких моментах. Никто не пытается навязать ЦА идею о том, что его врагом являются страны Китай, Россия, Иран, народы и тем более молодежь этих стран. Цифровых активистов, как во вне, так и внутри нацеливают не на страны, как географическое понятие, и их население, а на государственный аппарат, силовые структуры и властные персоналии. Это чрезвычайно важно учитывать при разработке практических мер противодействия.
К настоящему времени созданы специальные интерфейсные структуры, перенацеливающие глобальные усилия цифровых активистов с внутриполитических проблем западных стран на борьбу с государственными органами власти России, отчасти Китая и Ирана. Начиная со второй половины 2015 г. осуществляется крупномасштабная программа, связанная с практической реализацией данного поворота.
Настало время ответить на вопросы: каким образом осуществляется поворот, и кто его осуществляет? Не будет преувеличением сказать, и об этом уже написаны первые книги, изданные в последнее время, что в США сложился военно-разведывательно-высокотехнологический комплекс
[133]. В книгах его называют «интернет-разведывательный комплекс». В структуру этого комплекса входят крупнейшие высокотехнологичные компании, типа Google, Facebook, IBM, значительное число благотворительных фондов нового поколения, созданных опять же на деньги высокотехнологичных компаний и их учредителей, инвестиционные фонды, университеты и иные периферийные структуры разведывательного сообщества США и др. западных стран. Ключевой термин здесь «периферийные». Цифровые активисты никогда не будут напрямую сотрудничать с государственными структурами, а с компаниями, благотворительными фондами, университетами и т. п., пожалуйста, пускай даже знают, что они финансируются, в том числе разведывательным сообществом и Пентагоном.
Важно иметь в виду еще одно обстоятельство. Цифровые активисты – это не агенты ЦРУ, Моссада, МИ-5 или пятая колонна в ее пропагандистском понимании. Как уже отмечалось выше, революционеры и сторонники перемен во все времена и во всех странах охотно шли на сотрудничество с правоохранителями, спецслужбами, финансовыми и т. п. кругами. Революционеры всегда полагали, что они используют чужие ресурсы в собственных благих целях. Правоохранители и спецслужбы наоборот полагали, что предоставляя ресурсы, они втемную используют сторонников перемен и революционеров в собственных интересах.
В истории есть примеры и того, и другого. Но в настоящее время цифровые активисты несомненно являются не ведущими, а ведомыми в этом взаимодействии. Пожалуй, впервые за всю историю, интеллектуальная и технологическая мощь в такого рода симбиозе принадлежит элитам и корпорациям.
На наших глазах из независимой, набирающей могущество, молодой силы, чем дальше, тем больше ЦА превращается в неявно управляемый и используемый инструмент. Происходит превращение движения из субъекта, в объект, а точнее инструмент, используемый определенными группами мировой элиты.
В ходе этих перемен целенаправленно формируется три взаимодействующих и взаимоувязанных отряда цифровых активистов. Это:
• хактивисты – хакеры, которые осуществляют деятельность в рамках решения политических задач. Поэтому они и называются хактивисты – хакеры + активисты. Направления хактивистской деятельности могут быть различными – от взлома баз данных и извлечения различных массивов информации, до изготовления софта для обхода различных государственных запретов и размещения текстовых, видео материалов на недоступных для государственного контроля ресурсах и т. п. Главным является то, что политические цели хактивисты достигают, используя программный код.
• гражданские активисты. Это – политические активисты, организаторы, политтехнологи, так называемые журналисты-расследователи. Они решают разные политические задачи, связанные с организацией массовых действий, мероприятий и т. п., в том числе противоречащих законам конкретной страны. Обязательным условием является то, что в своей деятельности они широко, профессионально и целенаправленно используют достижения высоких и прежде всего информационно-коммуникационных технологий. Вредным штампом является сведение деятельности гражданских активистов к различного рода «цветным революциям». «Цветные революции», чем дальше, тем больше становятся социльно-организационной технологией вчерашнего дня. Сегодня гражданские активисты берут на вооружение так называемый «Пуш». Пуш вдохновлен идеями С. Алинского, К. Ширки и К. Санстейна
[134].
