— Ты что? На тебя сейчас вся страна смотрит!
Крылов покачал головой, Бабай-ага растерянно смотрел, как их
кандидат направился к двери.
С порога Крылов обернулся. Бабай-ага с сочувствием видел его
бледное исхудавшее лицо.
— Меня всего трясет, — признался Крылов. —
Сидеть и ждать… у меня нервы горят. Отвлекусь хоть…
Глава 11
Шофер с готовностью выскочил, открыл перед ним дверь черного
«мерса» с затемненными стеклами. Крылову даже показалось, что проделал даже с
большей поспешностью, чем раньше.
Машина сорвалась с места, Крылов в зеркало заднего обзора
видел, как еще две машины, такие же угрожающе темные, массивные, но быстрые,
тут же помчались следом.
Сейчас он даже не успел выползти из уютного сиденья
самостоятельно: шофер ухитрился выскочить раньше и распахнул дверцу.
— Спасибо, — кивнул Крылов. — Жди, я долго не
пробуду.
На здании та же вывеска, но теперь вдоль стены стоят хмурые
неразговорчивые люди. На Крылова уставились с подозрением. Друг за другом
вплотную, несмотря на жаркий день, потные, уже раздраженные. Если это очередь,
мелькнуло в голове Крылова, то какие они будут, когда доберутся на второй этаж?
Он вдвинулся в раскрытую дверь боком. Люди и здесь друг за
другом плотно, как и на лестнице, затем голова очереди свернула в коридор. Сам
коридор Крылов не узнал: раньше широкий, самосвал бы проехал, убери стулья,
сейчас сузился вдвое, а стулья исчезли вовсе. Люди в один ряд, воздух тяжелый,
спертый, пахнущий нездоровым потом.
Возле уже знакомой двери двое старух, на Крылова уставились
с подозрительной яростью. Одна сразу сказала громко:
— Очередь!.. Все в очередь!
Вторая добавила громче, под одобрительный ропот очереди:
— Никаких блатных!.. Совести у вас нету!.. Мы все тут
старые, больные стоим!
Крылов сказал торопливо:
— Простите, пожалуйста!.. Я только на минутку.
Он поспешно открыл дверь, шагнул и захлопнул за собой, как
ножом отрезав жалобно-возмущенные крики.
Легкие поспешно сделали могучий вдох: воздух здесь чистый,
прохладный, напоенный запахами моря и хвои. Сам кабинет волшебно преобразился:
втрое просторнее, отделан темным деревом, паркетный пол, везде пахнет
евроремонтом.
Прежний обшарпанный стол уступил место роскошно-деловому: из
темного ореха, зеленое сукно, в правом углу обязательный комп, по отсвету на
стекле Крылов понял, что там крутится шарик скринсэйвера, но комп самый
дорогой, мощный, с наворотами и прибамбасами, абсолютно ненужными для
работников таких служб. А слева скромно открыт ноутбук последнего поколения, за
который легко отдадут пять вот таких компов, что справа.
Свет падал из окна на огромный портрет за спиной сидящего
чиновника. Портрет написан маслом, в безобразно дорогой раме из красного дерева,
с позолотой. С полотна на Крылова свирепо глядел могучий дядя монгольского
типа, в монгольском малахае, жидкие усы, как у китайского мандарина, узкие
щелочки глаз, зато в руке хорошо выписанный короткий меч, похожий на длинный
десантный нож. Даже с зубчиками на тыльной стороне.
На правой стороне стола полуметровая бронзовая статуэтка
другого татаро-монгола. Приземистый, коротконогий, в длиннополом халате, он
опирался на копье и всматривался в даль, наверное, в даль степей.
В непомерно огромном кабинете была еще одна статуэтка.
Точнее, статуя. Чугунная, массивная, высотой около метра, в углу на отдельной
тумбочке. Изображен немолодой угрюмый монгол, тучный и озлобленный на весь мир.
Он опирался одной рукой на пирамидку из черепов, другой придерживал меч на
поясе.
— А это кто? — поинтересовался Крылов.
— Царь, — ответил чиновник гордо. Одним глазом
посмотрел на экран ноутбука, уточнил: — Царь Атей, гроза иноверных.
Крылов всмотрелся в его лицо, в удивлении отшатнулся:
— Вы?.. А вы здесь почему?
Чиновник скромно улыбнулся:
— Простите, не понял?
Крылов повторил яростно, быстро накаляясь:
— Я спросил, какого черта вы здесь?.. Я хорошо помню
ваши речи про общечеловеческие ценности. И про то, что скифов нужно уничтожать…
как вы сказали тогда: потому что есть Вещи, Которые Терпеть Нельзя!
Ему казалось, что чиновник должен провалиться сквозь землю,
рассыпаться в пыль, сгореть от стыда или хотя бы пасть в ноги и униженно молить
о прощении, однако чиновник важно кивнул:
— Да-да, вы оказались правы. Вы оказались чудовищно
правы! Нашему обществу нужна была подобная перестройка, нужна. Совершенно
верно, я бы даже сказал — необходима! Не так ли? Необходима. Потому мы,
спасая нашу многострадальную родину, перестроились. Можно даже сказать, приняли
новые ценности. Да-да, нужно было сделать жизнь простого народа счастливее… И
мы это делаем, скажу вам!
Крылов покосился по сторонам. Кабинет на треть просторнее за
счет того, что коридор сузили, убрав стулья под обеими стенами. Он вспомнил,
что один стул все-таки видел: возле лестницы, над ним еще табличка красными
буквами: «Только для инвалидов!»
Сволочи, подумал Крылов с бессильной яростью. Как же они
ухитряются всегда оказываться первыми? Будь это коммунизм, капитализм, церковь,
фашизм, реформы Петра Великого… К тому же всегда у самого руля!.. Нет, не у
руля, руль им на фиг не нужен, а у рычага. У рычага, которым могут кому-то
перекрыть кислород, кому-то открыть золотой ручеек. А то и золотую реку.
— А что с народом? — спросил он. — Я вижу,
посетителей стало намного больше. Ведь, насколько я понимаю, когда мэром Москвы
стал скиф… вам дали полномочий больше, чем раньше?.. Можно без волокиты решать
быстрее?
Чиновник поморщился. Видно было, что этот посетитель,
некстати напоминавший о его нескифском прошлом, уже неприятен.
— Вы не понимаете, — изрек он. — Трудящееся
население скифов нуждается в юридической помощи и правильном обслуживании
ничуть не больше, чем всякие там неправильные россияне. Я бы даже сказал с
полной уверенностью, что больше. Наше внимание к трудящимся скифам, простым
нашим скифолюдям должно быть повышенным! Потому и очереди возросли. Не
понимаете? Каждому человеку уделяем больше внимания. Каждый вопрос
рассматриваем со всех точек зрения, не упускаем ни одну из мелочей.
Крылов до скрипа стиснул челюсти. Рассматривать до
мелочей — это ничего не решать, затягивая решение любого вопроса до
бесконечности. Отправлять несчастных посетителей, среди которых две трети
стариков, за все новыми справками, бумажками, рекомендациями…
Ну и что, подумал с бессильной злостью. Расшибу этой сволочи
голову, выброшу из окна… или вообще сотру в порошок, но тут же сядет такая же
сволочь! Таких вот лакомых мест, где можно показать власть над беззащитными
стариками, много, за всеми сволочами не уследить. Но что, что сделать?
