Глава 8
На улице он долго жадно хватал широко раскрытым ртом воздух,
словно вынырнул со дна океана. Живительный чистый воздух, пропитанный запахами
бензина и масел — жильцы моют машины прямо под окнами, ароматом огромной
мусорной кучи в пяти шагах, где не убирали уже две недели и мусорных баков не
видно под грудами гниющих отбросов.
— Дееспособно только зло? — прошептал он. —
Дееспособно только зло?.. Да, так думаю даже я… временами. Но как же насчет
добра с кулаками?
Он отклеился от двери, потащился вверх по земляным
ступенькам: дом одной стороной как бы в яме, но с другой стороны уже второй
этаж, что значит — построен на склоне Воробьевых гор.
Придет Рома, мелькнула трусливая мысль. Придет Рома и все
исправит… Решит и проблему дебилов. По-своему решит. Понятно, как. А мы на
кухнях будем втихую радоваться, ликовать, но вслух наперебой друг другу будем
говорить, что вот какой он нехороший, что нельзя же так, это ж чересчур грубо,
ведь дебилы тоже люди, с ними тоже надо как с людьми… или почти как с людьми.
Да, прошлое правительство чересчур много дало дебилам, но нельзя же так, как
поступил Рома, ведь надо сперва все было просчитать, подумать, семь раз
отмерить, чтобы ни одна слеза невинного ребенка не упала, ведь одна-единственная
слезинка невинного ребенка на чаше весов перетянет все-все на свете, а кто дал
право Роме решать: кто дебил, а кто не дебил, это же такая тонкая грань, да и
есть ли она, ведь ее можно проводить произвольно в любом месте, а значит —
вообще нельзя проводить, ибо в некоторых случаях лучше умереть самому, чем
совершить несправедливость к другому…
А вот хрен вам, ответил он мстительно. Хрен я вам сам лягу в
гроб! Да еще и крышкой накроюсь сам. Ждите! Я сперва вас всех уложу. А сам
постараюсь остаться по другую сторону гроба. Со всеми своими друзьями,
приятелями и вообще со всеми нормальными людьми!
Перебежал по мостику, через улицу. Дальше открывалась
площадь с памятником посредине. Сверху движение вокруг памятника напоминает
богатый украинский борщ, который хозяйка энергично перемешивает невидимой
поварешкой. Тысячи разноцветных машин, иномарок и отечественных, красные, как
бурак, зеленые, как всевозможная зелень, оранжевые, как морковь, и бледные, как
пастернак, двигаются по кругу, иной раз делают несколько кругов, пока удается
прижаться к самому краю.
Впереди мужчина, хорошо и со вкусом одетый, остановился на
тротуаре, расстегнул ширинку, долго и со вкусом мочился под дерево, совершенно
не обращая внимания на проходящих мимо мужчин и женщин. Какой-то старик ругнулся,
но останавливаться не стал: все, как утверждает нынешняя мода, что
естественно — не позорно.
Еще за два квартала Крылов видел, как точно так же один
остановил машину, вышел и помочился на стену. Желтая моча потекла на тротуар.
Не успел снова за руль, как появился милиционер, вытащил на место преступления,
оштрафовал крупно, жестоко, по самой высшей ставке.
В самом деле, одно дело помочиться под дерево, там земля, а
не асфальт, другое — на стену: законопослушным людям приходится
переступать через его мочу, нюхать вонь. К тому же пусть тут рядом нет деревца,
но на машине мог проехать дальше, вон целая стайка деревьев…
Оштрафованный сперва жалко лепетал, пытался выскользнуть
из-под штрафа, а когда вынужденно расстался с половиной содержимого кошелька, орал
и возмущался. Милиционер что-то сказал вполголоса, Крылов не слышал, но явно о
сопротивлении властям, и оштрафованный сразу уменьшился в размерах, уполз в
машину.
Правильно, подумал Крылов сочувствующе. Как бы круто ни
менялась мораль, моды, взгляды — но всегда должны быть четко обозначены
границы, через которые нельзя переступать. Это одна из основ благополучия умов…
Эх, так бы просто все решалось на более серьезном уровне!
Ближе к метро «Пушкинская», откуда в свое время перетащили
дом Сытина, площадь цвела широкими тентами. Бойко работали торговые точки,
народу не то чтобы людно: напротив через дорогу лакомый для приезжих
«Макдоналдс», но все же здесь всегда пьют пиво, едят мороженое, жадно глотают
пирожки и пирожные, снова вскакивают и бегут, бегут…
На самом краю расположилась группка любителей пива. Он
издали узнал могучую фигуру Тора, у него еще одна яркая примета —
огненно-рыжая голова, рубашка дикой расцветки, возле него нечто мелкое… ну да,
Откин, вон и Черный Принц…
Вообще-то можно бы засесть в кафе, они все пустые, только
вечером начнут появляться парочки и самодовольные придурки, считающие себя
интеллигентами, но эти уже в печенках, достали тупостью и претензиями.
Постоянно и велеречиво талдычат о свободах, но попробуй в их присутствии шаг вправо
или влево от «правильной линии»! К примеру, можно сколько угодно пинать и
поносить фашизм, но оброни хоть одно неодобрительное слово о евреях,
«общечеловеческих ценностях», Малевиче или Кандинском! Не только истошный вой,
но и будут призывы уничтожить красно-коричневую сволочь, мол, я разделяю
общечеловеческие ценности о сверхценности жизни, но Есть Вещи, Которые Терпеть
Нельзя!
Он уже завелся, но, когда подходил к площадке, злость
улетучилась, как пары эфира. За широким столом, уставленным кружками пива,
расположились Тор, Черный Принц, Lordwolf, Бабай-ага и Откин. Креветок еще не
было, как и пустых кружек. Только начали, но ор уже такой, что музыки не
слышно… Ах да, здесь ее вообще нет, как хорошо, только шум проезжающих
автомобилей… да едва слышное подрагивание почвы под ногами: там трехуровневая
развязка метро.
Он невольно обшарил взглядом всю площадь зала, но Яны нет,
мир пуст, и вообще здесь только корчмовцы да пара гостей столицы, что жадно
поглощает мороженое, такое лакомое в Москве и невкусное в родном городе.
Черный Принц приветственно помахал рукой еще издали:
— Еще подойдут!.. Долго ты добирался.
Крылов сел, ему придвинули кружку. Пенистая шапка
покачивалась, грозя вот-вот пойти блестящим селевым потоком по толстому стеклу.
— Придет Рома, — сказал он, — и все устроит…
Ребята, а ведь в самом деле, дождемся!
— Ты о чем? — спросил Черный Принц.
А Бабай-ага, которому всегда все было понятно и непонятно,
сказал задиристо:
— А мы что, сами не ромы?.. Да мы такие ромы, что всем
ромам по роме, а потом еще и кое-что в зад, чтоб голова не качалась! Ты че,
Костя? Ты чем не Рома?
Крылов жадно отпил, но удержаться не смог, осушил до дна. У
дальней стойки сразу пришло в движение, вскоре из-за спины выдвинулись белые
руки, официантка умело переставила с подноса тяжелые кружки из толстого стекла.
Янтарное пиво, белоснежные шапки пены, где пузырьки лопаются медленно,
неспешно, разжигая жажду.
— Журавлев и Лилия не придут, — сообщил
Принц, — еще Барон и Локи вынуждены отбыть на дачи. Родня достала, зато
напросились Кулебякин и Зомбоид. Ты знаешь их по сайту. Умные мессаги
забрасывают.
— Уже знают, — спросил Крылов, — о чем речь?
