Матросов выругался, Крылов чуть повысил голос, ибо Бабай-ага
и Lordwolf уже не слушали, переговаривались:
— Из этого, кстати говоря, совершенно не следует, что
патриотизм обречен! Если говорить серьезно, патриотизм нигде и никогда не был
«массовым». Патриотическое мировоззрение — привилегия и обязанность,
которую могут на себя брать далеко не все, особенно в России. Собственно
говоря, для обычного человека патриотические эмоции — это нечто
экстремальное, нужное и уместное только в особых ситуациях (скажем, на войне).
Патриотизм должен быть интегрирован в культуру, составлять ее часть, может
быть, «активное начало», но не в голом и явном виде. Одна из проблем с русской
культурой состоит, кстати, в том, что там этого нет или почти нет. В таком
случае «патриотическую идеологию» и надо создавать именно как мировоззрение
«немногих лучших», а не как общенациональный клистир немедленного применения.
Это не значит, что на «немногих лучших» надо остановиться и закончить дело
кружковщиной. Но, по крайней мере, это правильное начало.
Глава 9
Матросов смотрел угрюмо. Крылов не понял его тяжелого
взгляда, затем губы Матросова задвигались, он говорил свистящим шепотом, но
Крылов чувствовал, что Матросов кричит во весь голос, кричит, надрывая связки,
вон жилы надулись на шее, на лбу, а лицо побагровело, как переспелый помидор:
— Вы что же?.. Вчера такие орлы, мир переворачивали, а
сегодня… в самом деле поверили… этим гребаным ящикам, этим писакам… что миром
правят те жирные свиньи, которых мы выбираем? Они рулят? Вершителей судеб? И
наших судеб?.. А нам позволено только выбрать из этого стада свиней… нет, даже
не так! Нам позволяют исполнить ритуальный танец всеобщих и демократических
выборов… но все-таки мы должны избрать именно тех, на кого нам укажут?.. Да еще
быть по самые помидоры счастливы исполнением «своего гражданского долга»!
Поверили?.. А вот хрен им!!! Ребята, у нас есть головы, а эти головы не только
для того, чтобы носить шляпы или колоть лбами кирпичи на потеху этим свиньям!..
От нас зависит, каким будет мир… В каких странах и народах будут жить через сто
лет! И какие страны будут, а каким не быть. И какие границы… и будут ли они
вообще. И какие народы!.. Поймите же, мы можем!.. Мир можно менять и
поворачивать каждое мгновение, что утекает, утекает, утекает! Но если можем,
какого хрена нам оставаться статистами?
Крылов чувствовал себя неловко. Он только что вкусно и
правильно порассуждал на тему национализма. Порассуждал оригинально, совсем не
так, как говорят о нем правые или левые. Высказал парадоксальные свежие взгляды.
Его слушают с вниманием, уважительно, восторгаясь блеском его логических
построений…
Долго молчавший грубый Тор брякнул:
— А что? Щас мы и есть тилигенты, над которыми смеемся.
Потрепать языками — ого, еще как можем. Да еще под пивк??, водочку, соленые
огурчики. А вчера мы в самом деле клевое дело затеяли… было.
Крылов чувствовал себя неловко. Вчера перебрал, это темное
пиво — коварная штука, захмелелость подбирается незаметно. Что-то там
говорили о скифах, он сам выдвинул парадоксальную идею построения скифского
государства… ну да, подошла Яна, срочно надо было чем-то блеснуть… потом эту
идею углубляли, расширяли.
А сейчас вот с самого начала не удалось сесть так, чтобы
держать взглядом ту сторону улицы, откуда покажется Яна: все мужчины стараются
сесть именно так, чтобы зад был защищен стенкой, а мордой ко входу, это
называется «собака в конуре».
Подошел Klm, за ним — Раб Божий, еще пара незнакомых,
они назвали свои имена вместо ников, Крылов их тут же забыл. Да и они сели
скромненько, рты не открывали, заказали пепси.
Klm и Раб Божий сами сходили к буфету и вернулись с пивом и
креветками. Крылов не утерпел, выдвинул стул, сел к столу боком, глаза косил,
заговорил громко, убедительно:
— Да нет, я не отказываюсь от идеи… идеи Великой
Скифии! Просто… я просто медленно подвожу базу под эту идею. Ведь это выбор
пути! На самом же деле, сколько бы ни говорили о бесконечности дорог развития,
на самом деле, повторяюсь, выбор крайне узок. Это либо режим щажения,
либо — тренировки. Третьего просто нет. Первый путь: это работать по
минимуму, стараться не перетрудиться, работу искать такую, чтобы платили
больше, а спрашивали меньше, после работы сразу же отдыхать, расслабляться,
балдеть…
Матросов фыркнул:
— А кто живет иначе?
— Второй, — сказал Крылов невозмутимо, — это
и после отработанного минимума добавить нагрузки: в учебе ли, в спорте, диете…
Можно порасслабляться, жалея себя, но можно даже в усталости встать и покачать
железо, наращивая мускулатуру. Можно сесть и до поздней ночи грызть гранит
науки. Можно следить за своей фигурой, сгоняя складки жира с брюха и боков,
выпрямляя спину, можно изнурять себя тренажерами, проливать реки пота… Оба этих
человека… щадильщик и тренировщик, получают равное удовольствие, но —
разное! Один тем, что не утруждается, другой — что ходит с мощными
мускулами, знает ассемблер и яву. Понятно, что первых, я говорю о щадильщиках,
девяносто девять процентов в любой стране. И если начинать создавать новый
народ… ну, пусть возрождать старый древний, то надо не просто ориентироваться на
этот один процент, а надо сделать его обязательным…
— Как это?
— Ну, у всякого наступает такой момент, когда устает
качать железо. Не потому, что мышцы трещат, это терпимо, а как бы… ну, другие
не качаются, а счастливы. Так вот, качание железа для скифа должно быть
обязательно.
Тор инстинктивно раздвинул плечи, напряг и распустил пласты
мышц, лишь затем переспросил непонимающе:
— Качание железа?
Крылов поморщился:
— Я фигурально! Ты что, других фигур, кроме фиги, не
знаешь? Качать железо — это идти через усилия. Только человек может качать
железо! Никакое животное, пожрав, не станет трудиться сверх необходимого. И
человек, который при первой же возможности старается отдохнуть, расслабиться,
побалдеть, — это уже не человек… с точки зрения скифа.
Klm сказал предостерегающе:
— Э-э, полегче! А то мне слышится что-то не то
нацистское, не то расистское. Мне, как еврею…
— Для скифскости нет ни эллина, ни иудея, — сказал
Раб Божий торжественно.
Klm удивился:
— Да что же, скифство — это вроде новой религии?
Матросов с явным сожалением покачал головой:
— Нет. Религии все обгадились здорово. В них все еще
идут, но уже только идиоты. Некоторые еще из моды, из желания чем-то
поживиться… Но древние узы крови говорят сильнее! Так что удобнее делать это
национальностью. Ну, пусть пока народом или даже народностью. А потом, если
выживем, то переведем и в национальность.
Откин пожаловался:
— У меня это пиво уже начинает из ушей
выплескиваться!.. Нельзя ли перейти на что-то другое?
