— Да, — сказала она убежденно, — это жизнь.
Вообще у вас в Москве все кипит, бурлит! За то время, что я в Москве, на моих
глазах Алексей создал и возглавил движение «За равные возможности», а ты… ну,
ты что-то придумал с этими… как их, скифами.
Он спросил ревниво:
— Считаешь, глупость?
Она мило улыбнулась краешком губ.
— Разве это важно? Зато я видела в киосках фигурки
скифов. Вчера на Тверской целая группа подростков лезла на памятник Пушкину и
читала оттуда Блока. Про скифов, ессно.
— Милиция их разогнала?
— Еще бы!.. Вообще у вас интересно. Особенно женщинам.
Он поинтересовался, сбитый с толку неожиданными поворотами
ее мысли:
— Почему?
— Да разве у нас в Кунгуре есть косметологи?.. А вот у
вас… Видно же, как то одна певица, то другая, третья — все исчезают на
неделю-другую, а затем появляются как новенькие копеечки!.. Сбросив пару
десятков килограммов жира, заменив зубы, подняв скулы, сделав нижнюю челюсть по
последнему писку… А еще натянут вместо старой и дряблой — безукоризненно
чистую гладкую кожу без единой морщинки, молодую и свежую, посадив по заказу
родинку в нужном месте, нужного размера и цвета…
Она горестно вздохнула. Он рассмеялся:
— Тебе-то что?
Она ушла чисто по-современному, провожать-де не надо, и
Крылов с чувством гаденького облегчения закрыл дверь, вымыл посуду, привычно
сел за комп и ушел в бескрайний Интернет.
На сайт приходили все новые сообщения о скифах. В городе в
самом деле образовывались кружки по скифам, общества скифов, студии по изучению
культурного наследия скифов… истинных славян. Все требовали материалов, хотя
корчмовцы сами черпали сведения из популярных энциклопедий. Со всех сторон,
теперь уже из других городов тоже, спрашивали, как скиф должен вести себя в том
или ином случае. Сейчас, в современном мире!
Около часа знакомился с материалами, а когда вырубил модем,
пусть отдохнет, пока он выпьет еще чашечку кофе, тут же раздался резкий
требовательный звонок.
— Заведи второй телефон! — потребовал злой голос.
Крылов узнал Черного Принца. — До тебя не дозвониться!
— Да все мечтаю о мобильнике…
— Лады, когда-нибудь разбогатеем. Ты сможешь приехать?
Крылов прислушался, на кухне послышалось шарканье. Это дед
проснулся, ищет, что бы такое освоить вредное для желудка.
— Могу, — ответил он. — Что-то важное?
— А ты как думаешь?
Черный Принц сам открыл дверь, обрадовался:
— Ого, как быстро! Машину купил, что ли? У меня уже
Откин, Klm, Гаврилов… целая шайка! Даже Владимир-2 и Ласьков пришли, а это
совсем уж редкие птицы! Давай, Костя, впрягайся. Дело очень серьезное. Очень!..
Кунигунда! Кунигундочка, ты где? Сделай и для Кости чашечку кофе! И бутерброд.
Послышалось шлепанье по линолеуму, словно из комнаты в их
сторону двигался крупный утенок, только что вышедший из воды. В проходе
появилась молодая полная девушка, обнаженная, со снежно-белой кожей. Волосы ее
были в беспорядке как на голове, так и на лобке, словно остервенело чесалась.
Она протяжно зевнула, почесалась под мышками, Крылов увидел
подрастающие темные волосики, проворчала:
— Здравствуйте, Костя… Вы что, кроме пива и кофе,
других напитков не знаете?
— Еще как знаем, — ответил Крылов весело:
добродушная подружка Принца нравилась открытостью и добродушным нравом. —
А что еще есть?
— Томатный сок, пепси…
— Кофе! — решил он. — При таком раскладе…
Еще через час пришла Ольга, младшая сестренка Кунигунды,
студентка. Еще более полная, сочная, дышащая здоровьем. В отличие от Кунигунды
ее «Ольга» — настоящее имя, на сайтах она ходила под другим ником,
покрасивше. Раздвинув ребят, вывалила на стол пакетики с нарезанной ветчиной,
сдобные булочки, две банки со сгущенкой, а сама шмыгнула в ванную.
Послышался шум льющейся воды. Ольга громко и немузыкально
напевала, плескалась, хихикала. Кунигунда наготовила бутербродов на всех, для
проголодавшейся сестренки вытащила из холодильника большую застывшую котлету и
взгромоздила на ее бутерброд.
Потом шум воды оборвался, Ольга вышлепала из ванной комнаты
мокрыми подошвами, даже не вытершись, лишь чуть промокнула волосы, свеженькая,
вся в тугих капельках холодной воды. От ее кожи повеяло ощутимой прохладой,
груди топорщились, соски заострились, потемнели и стали похожими на речную
гальку.
Она остановилась в коридоре перед зеркалом, красиво
изогнулась, бесстыдно выпятив ягодицы, сказала громко:
— Ах-ах! Как я люблю свою изящную фигуpу, тонкую талию,
кpасивые бедpа, подтянутый живот… И как ненавижу слой жиpа, котоpый это все
скpывает!
Она захохотала, протиснулась на кухню, нарочито задевая
молодых парней толстым упругим задом и торчащими грудями, села напротив
Крылова, расставив ноги. Волосики на бывшем интимном месте такие же черные на
белом-белом теле, как и у сестры, только Ольга просто ленится ходить на далекий
пляж, бедной студентке загорать некогда, нагрузки теперь ой-ой…
Она со смехом ухватила самый великанский бутерброд, тот в ее
руках укорачивался быстро, так лесной пожар уничтожает сухой лес, глаза молодо
и задорно смеялись. Капельки на ее коже блестели, вздутые и упругие с виду, как
жемчужинки, но молодое сильное тело разогревается быстро, Крылов почти видел,
как вода испаряется, вот уже и грудь потеряла твердость камня, а коричневые
кончики призывно заалели…
Откин сказал весело:
— Соседка возвращается из магазина, в руках полные
сумки, прет к лифту… А тут кабинка настежь, оттуда совершенно голый мужик и
говорит ей весело: оп-ля!.. Ну, моя соседка посмотрела и ахнула в ужасе:
господи, яйца забыла купить!
Посмеялись, только Гаврилов сказал серьезно:
— Брехня. Мужчины раздеваться не будут. Никогда.
Наш главный язычник прав, подумал Крылов трезво. Раздеваются
только женщины. Хотя вроде бы мы, мужчины, все еще хозяева жизни. Может быть,
потому, что женщин раздевали всегда, а если и одеваем, то все равно так, чтобы
выставить напоказ все их прелести. Смешно, если кто-то скажет, что мини-юбочки
или лифчики что-то так уж скрывали! Да и юбочки становились все откровеннее, а
лифчики превращались в некие символические ленточки, да и то прозрачные…
Но мы, мужчины, все еще в брюках. Пусть укоротившихся до
шортов, до очень коротких шортов, но все же некую грань не переходим. Похоже, и
не перейдем. А если перейдем, то не скоро. То будет уже другой человек.
Все-таки в нас с пещерных времен заложено суеверие, что какую-то роль играет
размер полового члена. Каждый ревниво смотрит, чтобы у соседа не оказался
больше… Потому на всякий случай мужчины свое богатство друг перед другом
ревниво скрывали все века. Так, похоже, будет еще долго.
