Для него буквально физическая боль, когда слышит споры, а
когда споры вот-вот перерастут в драку, бледнеет и говорит умоляюще: как вы
можете, мир прекрасен, до хрена вина и женщин, мы ж все человеки, даже
американцы в чем-то глубоко внутри тоже почти люди, давайте выпьем, и все
станет хорошо…
Но никогда не добавит привычное: «и не надо будет думать»,
потому что думает всегда, мозг у него хорош, только ленив и избегает
крайностей, мысль о насилии невыносима, он хотел бы всем счастья, но так, чтобы
никому не прищемить и пальчика, в этом часто солидаризуется с Klm и как раз
потому старается сесть подальше от грубого Матросова, но Матросов не дурак, и
вот теперь Бабай-ага поневоле окружил заботой и Матросова, не может о
ком-нибудь да не заботиться…
Дальше еще пара новичков, смотрятся неплохо, но это выверт
его памяти, что сложные формулы запоминает с ходу, а вот как кого зовут,
никогда не помнит с первого раза, а потом всю пьянку старательно вслушивается,
как кто кого называет… Нет, долой церемонии, он же из ветеранов Корчмы, по
праву дедов может не запоминать сразу салаг, лишь после третьего пива
переспросит, как же их зовут, может быть, с ними он как раз и спорил в Корчме?
И кто-то из них обещал набить ему морду?
По ту сторону стола голоса стали громче. Спорили Откин и
Klm, Откин умело и ровно, как биржевик, кем он и был на самом деле, излагал,
Klm надменно выпрямил спину, сказал высокомерно:
— Все неверно. Я, как кадровый офицер и сын офицера… И
даже внук офицера, как по матери, так и по другой матери…
— По какой матери? — вежливо поинтересовался
Откин. Хлопнул себя ладонью по лбу. — Ах да, прости! Той самой, понятно…
Klm не понял, что за усмешечки, по какому поводу, но ощутил,
что подлый Откин его грязно и мерзко оскорбил, уже не первый раз, только понять
бы, где и в чем, тут же на дуэль, мерзавца…
Со своим стулом подошел Черный Принц, подсел по-свойски, они
все — старая гвардия, сказал деловито:
— А вы ж говорите одно и то же, только разными словами!
Не заметили?.. Тем, кто в танке, объясняю для доступности…
Черный Принц, подумал Крылов усмешливо, единственный, кому
корчмовцы прощают, можно сказать так, его ник. Обычно же ко всякому, кто входит
на сайт под громогласными: Князь, Александр Македонский, Рюрик, Аристотель,
Пифагор, а то и того хуже — King, Lancelot, Emperior, Budda и прочие
сверхчеловеки, относятся, как к сбежавшим из психбольницы наполеонам. Но когда
Черный Принц пытался сменить свой ник на нечто скромненькое и
слащаво-правильное, корчмовцы зацыкали на отступника: тебе можно!
Он и в самом деле мог многое. Почти в любой области знания.
А где не мог, то все равно не признавался в недостаточной компетентности, умело
изворачивался, подставлял оппонента под его же собственные удары, и наблюдающему
за дискуссией казалось, что именно Принц знает и умеет все, а против него
выступают какие-то совсем уж тупые придурки. На него обижались, спорит он
резко, но злость проходила, когда видели, как он размазывает по стенам других
оппонентов: остроумно, зло, коротко, емко, ни одного лишнего слова, ядовито.
Яшка, он новичок в компах, допытывается у Бабая-аги,
знатока:
— У меня снова комп не работает!
Бабай-ага спросил благодушно:
— После чего это произошло на этот раз?
— Я его включил — загрузился Нортон. Смотрю —
у меня слева диск С и справа диск С. Я подумал — на фиг мне два диска С? И
стер правый к чертовой матери.
Поднялся Раб Божий, властно постучал ложечкой по пивному
бокалу. Гвалт начал умолкать. Раб Божий оглядел всех исподлобья, поднял пивной
бокал, слегка отставив по-гусарски локоть, и сказал металлическим голосом,
словно лязгал затвором:
— Корчмовцы!.. Пять лет как исполнилось нашему веселому
и самому замечательному заведению на свете. Это и питейное заведение, и
академия, и тренировочный зал на выживание, и все-все, как говорил Винни-Пух!
Я, признаться, был поражен накалом страстей, когда первый раз рискнул
переступить порог… Помню, шел спор между Черным Принцем и Кузнецовым о
происхождении слова «Ильмень». По всему залу летали виртуальные табуретки,
кто-то кого-то лупил. А вскоре, как мы все помним, состоялась первая
невиртуальная драка между Ласьковым и Матросовым. Потом этих драк было немало,
что значитца, теоретический спор продолжался другими средствами… Словом, слабые
вскоре убегали на более тихие форумы, а яростные и непримиримые по сей день
дерутся в нашей Корчме! Так пожелаем же сами себе, чтобы и через следующие пять
лет мы вот так встретились здесь, а Валечка подавала нам пиво и креветок…
Над столом со звоном встретились эти массивные вместилища
пива. Звенело, грохотало, кое-где плеснуло, клочья пены замедленно сползали по
толстым стенкам. Сильно запахло разваренными креветками, это появилась Валюша с
широчайшим подносом у самой груди, но груди не на подносе, как делают игривые
официантки в иных кафе.
Ее ловкие руки быстро расставляли глубокие тарелочки. Ей
помогали, весело перешучивались, тут же возник и пошел наматывать обороты
неутихающий спор на тему «Как обустроить Русь?». Каждый вечер в Корчме швыряние
емэйлами, об этом же в газетах, но что делать: это национальный спорт русской
интеллигенции, как в Бразилии — футбол, в США — регби, в
Канаде — хоккей, а в племени мамбо-юмбо ритуальная пляска вызывания дождя.
Крылов тоже подавал реплики, швырял идеи, искусно парировал,
переходил на личности и отступал, если успевали поймать за рукав, но что-то
царапало сознание, пока не поймал себя на разглядывании девушки, что сидит с
парнем за дальним столиком в уголке.
Парень, при более пристальном рассматривании, на этот раз
показался обедневшим адвокатом. По крайней мере, внешность у него самая что ни
есть адвокатская. Плотный, живой, смеющийся, дружелюбный, с обтекаемой
внешностью, словно тюлень, только что вынырнувший из воды. Несмотря на его
плотную крепкую фигуру штангиста, он производит впечатление человека, что как
ртуть просочится в любую замочную скважину, а на той стороне снова встанет на
ноги такой же улыбающийся, дружелюбный, не испортивший тщательно зализанной
блестящей прически.
Он говорил и говорил, красиво блестя белыми как сахар
зубами. Брови его приподнимались. Девушка тоже приподнимала брови, красивые
полные губы кривились в беззвучном смехе.
За это время пришли еще одна парочка и шумная группа
подростков с двумя длинноногими девицами без бикини вовсе. Их плоские, как у
мальчишек, обнаженные груди не вызвали интереса, хотя соски от возбуждения и
ожидаемого внимания затвердели и торчат, как тюбики помады. Крылов их не
замечал, как не замечал, что грызет к пиву, но та девушка выделяется, как
лебедь среди гусей и серых уток, как горящий факел в сырой дождливой ночи!..
Он заставил стряхнуть с себя то странное очарование, что шло
от той девушки, поднялся с кружкой пива, сказал громко для всех:
— Сейчас наша страна… да и весь мир, остро нуждается в
идеях. Последние идеи были… в эпоху революции. Затем — пустота. На Западе
идеи перестали двигать этих двуногих еще раньше. В этой пустоте изголодавшийся
народ может ухватиться за любые идеи, пойти под любыми духовными знаменами
духовных вождей. Мне кажется, нигде в мире нет такого бурлящего котла идей, как
в нашей Корчме! Так пусть же так будет вовеки!!!
