Книга Скифы, страница 51. Автор книги Юрий Никитин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Скифы»

Cтраница 51

— Ну и?..

— Наконец я прижал его прямо под телекамерами. Свет, юпитеры, микрофоны к носу! Деваться некуда, ты бы видел, как он провозгласил патетически: что если даже ему придется кормить сто стариков, то лучше останется без штанов и будет голодать, но отдаст последний кусок хлеба, последний ватт электричества, сам согреет их любовью…

Настало угрюмое молчание. Гаврилов завозился, вполголоса выругался. Откин буркнул:

— Красиво сказал. Я тоже подпишусь. И все… тоже. Как люди. Как люди сердца. Я не хочу ни у кого отнимать кусок хлеба, я хочу спрятать голову в песок, как страус. Я не хочу, чтобы у меня вообще был выбор: кому отдать этот единственный кусок хлеба — моему любимому деду или моему малолетнему сыну. Пусть кто-нибудь сделает этот страшный выбор, а я затем на уже полной продуктов кухне побурчу, что это было сделано негуманно, грубо, что я родился слишком рано… или слишком поздно, что моя возвышенная душа против таких жестокостей и суровостей бытия… Что, собственно, и есть горькая правда. Как ни смешно.

— Какой смех? — спросил тихо Раб Божий. — Мы все — люди других эпох. Недаром же не уживаемся в этой нелепой… Но что делать? Гаврилов прав, перед обществом очень серьезная проблема. Если с дебилами нас как-то да поймут, хоть обвинения в жестокости будут нас преследовать и в могилах, то со стариками так не пройдет. Мы их любим! Это наши родные, любимые. Если мы по молодости и ругались с ними, спорили, враждовали, уходили из их квартир, старались жить отдельно, чтобы вообще их не видеть, то со временем все больше убеждаемся в их правоте, их мудрости, их непрерываемой любви к нам, дерзким и неблагодарным… Ты знаешь, Костя, я все понимаю умом, я знаю четко, что угрожающий рост пенсионеров — гибель всей цивилизации, но если меня поставят перед выбором: моя бабушка или я… я лучше сам приму яд или кинусь с крыши!

Молчание было тяжелое, горькое. Наконец Откин спросил как бы нехотя:

— А если выбор: твоя бабушка или твоя дочка?

Раб Божий опустил голову:

— Все равно лучше умру я.

Черный Принц заметил:

— И оставишь умирать голодной смертью и бабушку, и малолетнюю дочь. Да, это очень интеллигентно и возвышенно. Одухотворенно даже. Красиво. Но если мы — скифы, если рвем со старой моралью, то нам плевать, как мы выглядим со стороны. Все равно эти придурки… интеллигенты они или дебилы, через какое-то время будут выглядеть и говорить как мы, скифы.

Откин усмехнулся ядовито:

— Дебилы… не будут.

— А интеллигенты?

Глава 3

Откин ответил не сразу, Крылов уловил, что тот прислушивается к звукам из соседней комнаты. Да и сам он, если честно, слушал корчмовцев-скифов только наполовину, воображение усердно расшифровывало приглушенные звуки и рисовало самые удивительные картинки.

Похоже, он был не один такой: Раб Божий завозился смущенно, буркнул:

— А что?.. Надо мозги прочистить… э-э… освободить. А то всякая дурь лезет.

Он торопливо исчез. Через распахнутую настежь дверь донесся приглушенный смешок Ольги, сытый и довольный. Впрочем, Раб Божий за собой дверь деликатно прикрыл.

Крылов неспешно вытер рот тыльной стороной ладони, заговорил мягким вкрадчивым голосом:

— Русскую интеллигенцию… в ее нынешнем виде нужно уничтожить как класс еще и потому, что это единственная сила в России, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не признавала свою вину, никогда не брала на себя ответственность за те или иные… нехорошие акты, теракты или законы. Русская интеллигенция себя правой считает всегда. Априори. А если и винит вроде бы, то еще больше расхваливая: вот, дескать, наша интеллигентность не позволила нам остановить вовремя наступление большевизма, наше хорошее воспитание не могло противостоять режиму Сталина, и наша терпимость к чужим мнениям позволила в нашей среде жить и действовать всяким там Лысенко, Берии, Шолохову, Маяковскому… То есть мы правы всегда, во всем. Режим не прав всегда, но мы помогать ему не будем исправлять положение в стране и в мире, а только будем поливать грязью, ибо так мы косвенно хвалим и нахваливаем себя… Понятно, что такая интеллигенция абсолютно идентична дебилам. Те передают свой дебилизм через половые акты, через наследственность, а русская интеллигенция — через тусовки. И то и другое — заразно. И то и другое подлежит санации.

Гаврилов кашлянул, напомнил:

— Я понимаю, мы все подсознательно стараемся уклониться от неприятной темы. Это тоже черта чисто русской интеллигенции… Пусть решит кто-то другой! Что все-таки будем делать со стариками? Мы их любим, это наши старики. Мы сами в конце концов станем стариками. Так что даже из простого животного эгоизма мы должны оберегать наших стариков, чтобы потом оберегали нас. К тому же понимаем, что только неблагополучные цивилизации сбрасывали своих стариков со скал, как это делали лица кавказской национальности, оставляли замерзать в лесу, как делали славяне, топили, как делали почти все прибрежные народы… У скифов не было ни скал, ни морей, потому они просто рубили своим старикам головы. Это в нашем обществе не пройдет… Точнее, это начнется, когда все рухнет, когда население озвереет и будет драться за последний кусок хлеба, когда будут умирать от голода не только старики, но и дети, женщины и все те, кто не смог озвереть. Но что делать сейчас?

Крылов пожал плечами:

— Не вяжется с современными моральными установками? Тем хуже для этих установок. Просто объявим их устаревшими. Все видят, что в самом деле устарели, все смутно недовольны, но как выбраться из тупика псевдогуманизма, не знают. Мы, скифы, дадим новые установки! Новые и в то же время освященные, так сказать, веками и даже тысячелетиями нашей великой истории скифского народа. Великого скифского народа!

Откин спросил настороженно:

— Какие моральные установки?.. Ты знаешь, с этим надо осторожно.

— Они освящены веками, — ответил Крылов, усмехнувшись. — Это со скифского времени пришли моральные установки, запечатленные в поговорках и пословицах: женских могил нет в поле, мужчина в постели не умирает… и так далее, у одного Даля можешь нарыть десятки. Еще не понял? Надо воспеть героический уход из жизни. Надо славить тех, кто сумел уйти из жизни добровольно, выполнив свое предначертание и ощутив приближение немощи. Создать моду на красивую смерть в старости!

— Но это противоречит христианским…

Гаврилов оборвал себя на полуслове. Владимир-2 сказал задумчиво:

— А что? Крылов прав. У нас будет своя религия. Та, прежняя, но чуточку адаптированная к современности… А что? Разве христианство не адаптировалось? Ведь по христианству все науки — богомерзкие, женщины должны ходить только в платках… Скифы поклонялись Мечу, то была героическая религия. Жить нужно было сурово и красиво, умирать тоже красиво, а не на больничной койке, когда ходишь под себя, а санитарки тебя тайком проклинают и ждут не дождутся, когда же издохнешь…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация