Он грязно выругался. Откин деловито вписал в программу
скифизации пункт о поголовной ликвидации лиц с замедленным развитием.
Подпунктиком добавил, что индекс интеллекта будет определять особая комиссия.
— Что еще? — спросил он.
Владимир-2 сказал озабоченно:
— Надо еще один момент продумать… О кастовости, что ли.
А то, знаешь ли, мы все «за», но кто-то побоится покупать кота в мешке.
Откин тут же растянул широкий рот в наглой усмешке, рожа
круглая, как у кота, довольная:
— Кто не хочет покупать кота в мешке, пусть из него
вылезает!
Тор рыкнул, не обращая на остряка внимания:
— Каста у скифов? Как варны у индийцев? Брахманы,
шудры, неприкасаемые?
Владимир-2 покачал головой:
— Не то… Когда мне было пятнадцать лет, я пошел
устраиваться на завод. С приятелем. В отделе кадров взяли нас слесарями, дали
бумажку в зубы, сказали: идите по территории к большому корпусу… Понятно, вышли
мы на эту территорию, оробели. Везде большие страшные машины ездят, каких в
городе не видели, погрузчики, мужики в замасленных робах ходют… Все чужое,
страшное, ни одного знакомого лица. А перед тем большим корпусом вовсе вышли с
десяток здоровенных работяг, блестят от машинного масла, угрюмые как медведи,
остановились покурить. Кое-кто присел на корточки, смалит, кто-то подгреб под
задницу пару кирпичей…. Смотрят, а мы подходим. Подходим, а коленки дрожат,
дрожат! Все мы, подростки, сильны и уверенны только в стае себе подобных, друг
перед другом стараемся круче казаться, а вот так страшно, аж жуть!.. И тут мой
приятель, Толька Худяков, говорит этим страшным мужикам жалобно: ребята, нет ли
папироски…
Откин спросил заинтересованно:
— А что это?
Черный Принц шикнул, а академически образованный Раб Божий
объяснил:
— Это сигаретка такая. Наполовину пустая, в плотной
бумаге. С одной стороны трубочка получается, ее в пасть, а зажигают всегда с
другой стороны…
Откин так и остался с открытым ртом, не понял, а Владимир-2
продолжил:
— Тут работяги сразу стали шарить по карманам, вручили
ему папироску, дали прикурить, а тем временем то ли Толька поинтересовался, как
тут работа и сколько за нее платят, то ли мужики сами начали расспрашивать, но
Толька стоит среди них, как среди своих, смалит, беседует, будто век с ними жил
и работал, а я как дурак в сторонке. Стою и чувствую, что я — чужой! Меня
в этот закрытый клан для курящих не принимают. Мол, ах, так ты чище и лучше
нас? Так и пошел бы ты от нас… подальше. Словом, тогда я многое понял, почему
подростки курят. И когда нам врачи твердят, что через двадцать лет от рака
легких загнемся, я тоже, помню, смеялся: нам парни, которые старше нас лет на
десять, уже казались стариками! Двадцать лет — вечность.
Гаврилов спросил сочувствующе:
— Так ты тоже стал курить?
Владимир-2 удивился:
— С какой стати? Я к шестнадцати годам уже бросил.
Пить, правда, пил, чтобы быть с работягами вровень… Но мы отвлеклись. Я хочу
сказать, что все курящие чувствуют себя единой нацией. Как евреи или курды,
которых другие нации не любят, и потому курды и евреи друг другу симпатизируют,
помогают. По мелочи, конечно, но для спасения иногда достаточно бесплатной информации,
которую тебе могут дать, а могут и не дать. Или даже не нацией, а небольшой
кастой, которую не принимают в «чистые» общества, а для них выделяются особые
места, как для негров, с надписями «Для курящих». Правда, курильщик
обнаруживает себя только в моменты, когда достает сигарету. Он что-то вроде
масона, который в обычное время ничем себя не выдает. Но есть касты, которые,
помимо своих особых знаков, к примеру — обязательность приветствия себе
подобных, еще и носят на себе определенные приметы. Прически, одежды, погоны.
Может быть, скиф должен быть виден всегда?
Откин с отвращением посмотрел на Klm:
— Как меднолобые? Да чуть я двойное сальто с
двенадцатого этажа на асфальт!..
— Как иезуиты, — подсказал ему Гаврилов. —
Все-таки рыцари… в невидимых миру доспехах!
Крылов задумался, Откин снова сделал несколько пометок.
Черный Принц пил угрюмо, больше посматривал по сторонам, прислушивался. Толпа
гудит, ребята собрались решительные. Им что-то надо делать, руки чешутся. Если
им не дать немедленно строить, то будут ломать уже построенное другими. Големы
чертовы…
Крылов вздрогнул, когда Черный Принц с грохотом поставил
кружку на легкий столик.
— Ненавижу Россию, — сказал Черный Принц. Подумал,
сказал с чувством: — Еще со времен ее гребаной Древней Руси! Ну что за
мазохизм в крови?.. Когда читаю наших историков про королевства Запада —
смех берет! Одна-единственная деревня — уже королевство. А на Руси
территорию, равную нынешней Франции, где население способно выставить хорошо
обученную армию в полмиллиона человек, — занимает всего лишь племя! На
Западе уже король, если владеет деревней и десятком мужиков с топорами, а у нас
стотысячную профессиональную армию в поход на сильнейшую столицу мира —
Константинополь ведет всего лишь князь! Причем в армии этого всего лишь князя
есть и могучий флот, и сильнейшая конница, и тяжеловооруженная пехота… только
военно-воздушного флота пока нет!.. Когда наш историк смотрит в сторону Запада,
он со слюнями восторга называет «империей» то же самое, что у себя на Руси
зовет «союзом племен», у них «города», у нас — «городища», у них рыцари
короля (!) Артура — в полных доспехах шестнадцатого века, а у нас витязи
князя (!) Владимира — чуть ли не в звериных шкурах… Мерзавцы. Ты прав,
Костя. Этого уже точно не переделать! Раз эту гору дерьма, накопившуюся в наших
душах, взглядах, идеях, стремлениях… нельзя разом перевести в добро, то проще
всего плюнуть и отойти на чистое место.
— Но чистого места как раз и нет.
— Как нет? А Россия? Ее уже и другие начинают
рассматривать лишь как географическое понятие. Если не мы, то с русскими станет
то же самое, что с египтянами.
Любознательный Откин поинтересовался:
— А что с ними стало?
— А ничего, — ответил Черный Принц
хладнокровно. — Пришли в их страну две с половиной тысячи конных арабов… и
десять миллионов египтян стали арабами! И язык сменили на арабский, и веру, и
имена. Но название осталось, осталось… Как в Британии, где от бриттов уже ни
камешка, ни имен…
— Даже Великобритании, — сказал Гаврилов
саркастически. — Может быть, эта земля, по которой ходим, будет называться
не Россией, а даже Великороссией, но будут жить в ней юсовцы, язык будет
юсовский, а Бивис и Бэдхед будут учить моих детей. Да я лучше сам все ракеты
запущу по этому гнойнику!
Крылов сказал успокаивающе:
— Ребята, вы еще не врубились?.. Процесс, как
говорится, пошел. Новый народ с молодой горячей кровью и памятью предков уже на
сцене!.. Вот они собрались вокруг нас, ждут от нас откровений — это ж мы
начали! Мы не только Русь-матушку подгребем под себя, не только… Вон я прочел
сегодня, что в Венгрии образовалось общество скифов. Это те веселые ребята, кто
сперва установил у себя зеркало, повесил наши баннеры, всюду бросили наши
линки.
