— У вас хорошо поставлена разведка, — заметил
Крылов. Сердце его учащенно билось. — Профессионально…
— Да какие теперь профи? — отмахнулся
Тимоноф. — Так, шушера… Кстати, вам тоже нужно обратить внимание как на
разведку, так и на контрразведку.
Крылов демонстративно посмотрел на часы, поинтересовался:
— И что вы хотите? Конкретно?
Он уже чувствовал, с чем пришел Тимоноф, но этот
уполномоченный по связям все не может заставить себя выговорить эти слова, ведь
совсем недавно приходил совсем-совсем иначе…
Тимоноф выдохнул, сразу став меньше, уже не пламенный вождь,
а немолодой офицер, уставший пробивать стены, когда впереди вырастают все новые
и новые. Посмотрел исподлобья, процедил:
— Мы готовы влиться в ваше… движение. На известных
условиях, естественно.
— Спасибо, — поблагодарил Крылов. Сердце билось
учащенно, ибо тягаться с его организацией мало кто рискнул бы, даже этого
уполномоченного по связям, если честно, он попросту боится. — Но у нас не
объединение… У нас, вы же сами видите, у нас все открыто… у нас либо скифы…
либо… все остальные.
Тимоноф кивнул:
— Да, это мне особенно нравится. Как у иудеев: они
люди, остальные — гои. Рабочий скот для евреев. Навоз для их садов и
полей. Всякие клятвы еврея перед неевреем не имеют силы, так как нееврей —
не человек. К тому же вы своей идеологией в самом зародыше подавляете саму
возможность раскола!
Крылов вздохнул:
— К сожалению, люди всегда найдут возможность для
раскола.
— Мы будем таких выявлять заранее, — пообещал
Тимоноф. — Я предлагаю вам соединиться… ладно-ладно, я предлагаю вам
принять нашу организацию в свое движение. Мы могли бы стать ядром вашей ударной
мощи. Вам без этого не обойтись.
Он смотрел Крылову в глаза, даже дыхание затаил. Крылов
внезапно ощутил, как для него это важно. Некоторое время не сводили глаз один с
другого.
— Мне не хотелось бы отпугивать мирных интеллигентных
людей от нашего движения, — проговорил Крылов наконец. — Потому мы не
можем принять вашу организацию, уж извините. Но мы не будем препятствовать,
если ваши люди, оставив вашу организацию, примут участие в нашем движении. Я
знаю, что, каких бы собак на вас ни вешали… мол, фашисты, националисты,
мракобесы, расисты, — на самом деле у вас собрались люди, что болеют за
Россию. А такие люди намного лучше, чем тот скот, что живет только работой,
бабами, жратвой и развлечениями. Это все равно скот, один у него диплом, два
или нет ни одного.
Тимоноф нахмурился, молчал. Брови сшиблись на переносице,
лоб прорезали глубокие складки.
— Не знаю, — проговорил он с сомнением, —
правильно ли вы делаете… Все-таки у нас организация с крепким костяком. Ей
несколько лет. А сколько скифам?
Крылов оглянулся на календарь.
— Ого, — ответил он, — как время летит! Через
пару недель мы собираемся отпраздновать великую победу наших войск над
иноземными захватчиками.
Тимоноф спросил с недоумением:
— Через две недели? Что за дата? Бородинское сражение?
Крылов пренебрежительно отмахнулся:
— На Бородинском русская армия потерпела сокрушительное
поражение. Но вот две тысячи триста тридцать пять лет назад наша скифская армия
пришла на помощь осажденной македонцами Ольвии… это были наши союзники, и
наголову разгромила отборнейшее македонское войско во главе с лучшим
полководцем Александра Македонского — Зорапионом. Кстати, сам Зорапион пал
в битве, а скифы сделали из его черепа чашу. Ну, знаете ли, был у нас тогда
такой милый обычай…
Он улыбнулся, глядя на ошарашенного Тимонофа, а взглядом дал
понять, что современные скифы подумывают восстановить этой обычай делать чаши
из черепов убитых врагов.
Прошло не меньше минуты, прежде чем Тимоноф сумел выдавить:
— А знаете… из этого сумасшествия может что-то выйти!
Глава 17
К концу дня ввалился Klm, хмурый, челюсти сжаты, губы в одну
линию, рот похож на стальной капкан.
— В кафе посидеть не удастся, — сказал он коротко.
У Крылова в кабинете толклись члены инициативной группы,
головы забиты предстоящим праздником, надо бы отметить как-то по-особому, на
Klm оглянулись с тревогой.
— Что случилось?
— Несчастье.
— Обвал рубля?
— Хуже, — ответил Klm. Помолчал, обвел всех злым
взглядом, сказал уже тише: — Сегодня какие-то подонки повеселились в кафе.
Ну, столы перевернули да посуду побили — ладно. Но Валентину… с нее
сорвали одежду, изнасиловали прямо на столе. Были свидетели.
Раб Божий ахнул, Тор выругался. Наступило тяжелое молчание.
Откин спросил:
— А кто?.. Хоть приметы есть?
Klm сказал зло:
— Какие приметы? Они и не скрываются. Их знают все. С
соседней улицы ребятишки. Правда, уже великовозрастные. Одному лет под
тридцать, высшее образование, естественно, папа дипломы купил всей семье и всем
друзьям, другие помоложе… Тот, что самый старший, сынок директора рынка.
Дружки — то ли просто собутыльники, то ли из охраны…
— Где их можно застать?
Klm скрипнул зубами:
— Этот… который сынок, его зовут Вадик, сейчас в том же
кафе. Там вместо Валентины сейчас обслуживает другая девчонка. Ну, эта
выполняет все, что от нее требуют. В том числе и тот пустячок, чтобы ходила
только голая. И завтра они будут. Им понравилось там… почему-то.
— С нами как-то связано?
Klm помедлил, ответил осторожно:
— После того как там стали собираться мы… о кафе
узнали. В последнее время Валентине пришлось поставить еще четыре стола вдоль
улицы. Все возможно, я ничего не исключаю.
Тор отправился к Тимонофу, оттуда звонил дважды, о чем-то
намекал, но так осторожничал, что никакие службы по перехвату телефонных
разговоров ничего не смогли бы нарыть.
В условленное время с ним прибыло шестеро крепких парней.
Молчаливые, собранные, они лишь кивнули Крылову, признавая в нем старшего, но
держались в сторонке.
Лишь один угрюмо сострил:
— Девушка — это пуля со смещенным центром тяжести:
попадает в глаз, проходит через сердце, бьет по карману и выходит боком.
У него, как обратил внимание Крылов, в руках была спортивная
раскрытая сумка. Сверху наброшена майка, очень легко и быстро выхватить из-под
нее пистолет, автомат или что-то еще, что со смещенным центром…
Четверых привез Замполит, сам тоже приготовил вязаную
шапочку с прорезями для глаз, остальные сошлись справа и слева. Крылов коротко
оглядел улицу. Первых ведет Тор, еще бы обошлось без него, с другой стороны
подходит Klm, с ним Ласьков, Матросов — вот уж не думал, что они на чем-то
сойдутся в одной группе, а на расстоянии дюжины шагов идут вразвалку, делая
вид, что они с впередиидущими незнакомы, Янковский и его группа
мечемахальщиков, крепкие и отчаянные ребята…
