– Окровавленный парик мы уже нашли тут, неподалеку, – разговорился прапорщик Жук, что-то деловито черкая в блокноте. – Потерпевший потерял его, когда упал. А потом, видно, отлежался чуток, поднялся и на последнем дыхании снова пошел. А потом опять упал, и уже это его добило.
– Ужас, – совершенно искренне сказала я.
– Ну, с вами, гражданочки, пока все. Если понадобитесь, вас вызовут, – прапорщик захлопнул свой блокнот и неожиданно широко улыбнулся – так, что белые кончики его рыжих усов вздернулись, как рожки. – Сергею Анатольевичу привет передавайте! Отличный он мужик, мы с ним вместе на охоту ходили, на кабана…
Прапорщик вылез из машины. Я с небольшим опозданием сообразила, что его Сергей Анатольевич – это наш капитан Лазарчук. Ирка оказалась смышленее меня:
– Вот интересно, а тот кабан, на которого они охотились, назвал бы Лазарчука хорошим человеком? – пробормотала она. Потом посмотрела на меня и словно очнулась. – Так, чего сидим? Живо перебрались вперед – и ноги в руки!
Мы пересели на свои обычные места – Ирка за руль, я – на штурманское место справа от водителя. Подруга тихонько тронула «шестерку» и задним ходом увела прочь от места происшествия. Маневр немного усложнил наше продвижение к цели, потому что теперь для выезда на магистраль нужно было попетлять по кварталу, но это было лучше, чем катить по запятнанной кровью мостовой, с которой только-только убрали мертвое тело.
– Ир, а ведь я утаила от следствия ценную информацию, – покаялась я, доставая из сумки свой бумажник, а из бумажника – маленький картонный прямоугольничек.
– Не в первый раз, – легко отпустила мне грех верная подруга.
– У меня же сохранилась визитка моих сантехников-водопроводчиков, – продолжила я. – С именами и телефонами.
– Дай посмотреть, – Ирка остановила машину в темном закутке возле помойки, включила свет в салоне и потянула из моих пальцев карточку.
На картонке, украшенной цветным изображением мальчика, обильно писающего не куда-нибудь, а в дорогой импортный унитаз, были в две строки напечатаны имена и телефоны сантехников-водопроводчиков.
– Сергей и Виталий, – прочитала Ирка. – Может, и впрямь оба – педики?
Подруга энергично завозилась и прежде, чем я сообразила, что она собирается делать, проворно набрала телефонный номер.
– Кому ты звонишь, дура?! – в сердцах выругалась я. – Покойнику?!
Ирка отлепила трубку от уха и, не выключая, приложила ее к груди, словно намереваясь прослушать собственную сердечную деятельность.
– Ты слышишь? – напряженно скосив глаза в окошко, спросила она меня. – Это что?
Я замолчала и насторожила уши, а потом даже открыла дверцу. Со стороны ближайшего мусорного бака неслась веселая плясовая. Можно было подумать, что в помойке сидит балалаечник, наяривающий «Камаринскую».
– Выключи мобильник, – попросила я.
Музыка оборвалась.
– Нажми повторный вызов!
Балалаечник с готовностью ударил по струнам.
– Все ясно: это Виталиков мобильник, – озвучила я очевидное.
Ирка сделала глаза блюдечками и полезла из машины, я – за ней.
– Впервые в жизни разделяю острый интерес бомжей к содержимому помойки, – призналась подруга, закатывая правый рукав, чтобы дотянуться до разрывающегося от трезвона телефона.
– Так ты бы выключила свой сотовый, пока эти самые бомжи не сбежались и не побили нас за нарушение конвенции! – попросила я и сама подхватила с кучи картофельных очистков голосящую трубку. – Алло?
– Ты меня слышишь? – стоя в полуметре от меня, спросила Ирка в свой мобильник.
– Со стереоэффектом, – подтвердила я, выключая чужой телефон. – Итак, это действительно трубка Виталика. И что это значит?
– Пошли в машину, мне там лучше думается, – попросила подруга, брезгливо морщась на мусорные баки, словно только что заметила, в каких декорациях мы разыграли последнюю сцену.
В машине Ирка первым делом достала из бардачка чистый полиэтиленовый кулечек, открыла его и подставила мне. Я послушно уронила в мешочек чужой мобильник и заметила:
– Думаю, об отпечатках пальцев не может быть и речи. Трубка вся мокрая, она лежала прямо под дождем.
– Не слишком уж долго лежала, Ватсон! – скрипучим голосом Ливанова в роли Холмса возразила подруга. – Раз она еще работает, значит, не успела промокнуть насквозь – это во-первых. А во-вторых, ее не засыпали сверху мусором, значит, тот, кто бросил трубку, подходил к помойке последним.
– В-третьих, она лежала наверху, но ее никто не прибрал к рукам, значит, телефон не привлекал к себе внимания, то есть – не звонил, – подхватила я. – Что-то мне подсказывает, что Виталик получил по голове едва ли не сразу после того, как сбежал из моей квартиры!
– Вопрос – за что он получил по голове? – задумалась Ирка. – Я имею в виду, на этот раз? Ведь это не мой удар доской повлек за собой его скорую и неминуемую гибель, правда?
– После твоего удара он еще был свеж и полон сил, – почувствовав беспокойство в голосе подруги, поспешила засвидетельствовать я. – Сам еще доской махал, как пьяный Илья Муромец! Чуть руку мне не сломал, мерзавец, царство ему небесное…
– А ты веришь в версию прапорщика? Мол, это обозленный педофоб, обманувшись в своих ожиданиях, в сердцах пристукнул женоподобного голубого? – с интересом спросила Ирка.
– Эта версия не объясняет, как мобильник попал в помойку, – заметила я. – По-моему, куда более вероятно, что на Виталика напали с целью ограбления. Жаль, мы не знаем, были ли у покойника при себе деньги, ценности, часы – или все это у него перед смертью отняли?
– Эта версия тоже не объясняет, как мобильник попал в помойку! – подруга повторила мои же слова. – Сотовый – это тоже ценность, зачем его выбрасывать? Достаточно выкинуть сим-карту, а трубку можно продать!
– Получается, что это имитация ограбления? – задумалась я. – А на самом деле нападение на Виталика имело целью именно его убийство, так, что ли?
Мы немного посидели, таращась друг на друга, как две совы. Очевидно, Ирка уловила это сходство, и ей явно вспомнилась популярная телепередача, в которой лучшую роль второго плана исполняет именно эта птица.
– Кто? Где? Когда? – со вздохом произнесла подруга, заводя мотор. – Клуб знатоков начинает очередное заседание.
– Внимание – вопрос! – подхватила я. – С какой целью сантехник Виталик тайно проник в мою квартиру и имеет ли к этому какое-то отношение его скоропостижная смерть?
– Это, как минимум, уже два вопроса, – рассудительно заметила Ирка, отъезжая от помойки.
Она побарабанила пальцами по рулю и неожиданно спросила:
– Ты есть не хочешь?
– Мы же с тобой совсем недавно поужинали! – напомнила я.
