– Комитет охраны здоровья трудящихся! – повторила я специально для директора – знойного брюнета с большим кавказским носом, живо напомнившим мне клюв того орла, который был нарисован на машине Джульетты.
– Проверяем условия труда рабов! – гаркнула Ирка. – То есть работников!
Слегка завуалированное обвинение в том, что «Гипробумдревпром» использует рабский труд, повергло клювастого директора в ступор. Он даже начал заикаться:
– Я-я-я…
– Вы окажете нам содействие в проведении инспекции, – кивнула я. – Мы не преминем отметить это в своем отчете.
– Ку-ку-ку…
Я оглянулась на подругу, ожидая, что она тоже примет участие в этом содержательном разговоре, но поддержки не нашла. Склонив голову к плечу, Ирка с детским интересом созерцала кукующего директора.
– Куда нас провести? – я взялась единолично управлять процессом. – Первым делом покажите нам, пожалуйста, все помещения, окна которых выходят на проспект.
– Первым делом мы должны измерить шумовой фон в рабочих комнатах! – спешно добавила очнувшаяся Ирка. Второе, третье и все последующие дела она, видно, еще не придумала.
Получив четкое распоряжение, директор показал, что вообще-то он – парень-орел. Он перестал заикаться, звонко щелкнул клювом, расправил крылья и полетел из кабинета. Я и Ирка моментально пристроились ему в хвост. Стройным птичьим клином мы пронеслись через приемную, и поднятый нами ветер растрепал гладкую прическу пригнувшейся к столу секретарши.
– Прошу! – разогнавшийся начальник грудью толкнул дверь кабинета с табличкой «Проектировщики».
Дважды просить и тем более уговаривать нас не пришлось. Я поставила кофр с мегабластом на пустующий стул, и вдвоем с Иркой мы живо распаковали наш инструмент.
– Ух, какая дура! – уважительно выдохнул лысоватый парнишка за одним из компьютеров.
Ирка нахмурилась, но потом по направлению взгляда парня поняла, что дурой он назвал вовсе не ее, и успокоилась.
Я мельком заглянула в ближайший компьютерный монитор, увидела невнятную путаницу разноцветных линий и опасливо подумала, что проектировщики – это ведь люди с техническим образованием! Надо бы нам с нашей вдохновенной подделкой под измерительную аппаратуру держаться от них подальше!
Воспользовавшись тем, что я на миг отвлеклась, бессовестная Ирка завладела мегабластом. Мне очень хотелось самолично поэксплуатировать шедевр моей инженерной мысли, но устраивать игру в «А ну-ка, отними!» на глазах у публики я остереглась. Пришлось осматриваться с применением единственного оставшегося у меня зрительного прибора типа «глаза крапчато-карие, обыкновенные».
На квадратном окне комнаты красовалась огромная, во все стекло, буква «М». Я подумала, что со стороны руководства института было форменным свинством заставить четырех мужиков день-деньской сидеть в помещении с аббревиатурой мужского туалета! Во-первых, это унизительно, во-вторых – рискованно: а ну как погруженный в работу сотрудник внезапно ощутит необходимость справить нужду и сгоряча, а также по запарке, ринется не в ту сторону? Шестой этаж! Может случиться непоправимое! А даже если не случится, каково будет пешеходам внизу?
– Здесь все в норме, – объявила Ирка, едва глянув в окно вооруженными мегабластом очами. – Пошли дальше, это не то «мэ», – отходя от окна, тихо шепнула она мне на ухо.
Я понятливо кивнула. В слове «Гипробумдревпром» было две буквы «м». Проектировщикам, значит, досталась последняя. Поспешая вслед за Иркой, я тщетно пыталась посчитать, сколько комнат мы должны пропустить, чтобы попасть в одну из трех нужных. Ирка поступила проще. В поисках помещений с литерами «Б», «У» и «М-второе» она походя заглядывала во все кабинеты. Для маскировки просовывала в щель очередной приоткрытой двери трехглазую морду мегабласта и нажимала кнопочку, включение которой исторгало из недр нашей машинки мелодичный звоночек. На сопровождающего нас директора этот звук действовал самым успокаивающим образом. Тем более что одновременно с переливами колокольцев Ирка возвещала:
– Ну, тут все в порядке!
Первое отклонение от нормы, как и следовало ожидать, обнаружилось в комнате под знаком «М-второе».
– А здесь нам придется задержаться! – разглядев литеру на стекле, зловеще и не без злорадства изрекла Ирка голосом Мюллера, произносящего свое коронное: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!»
В моем мозгу тут же зазвучал незабываемый мотив песни из соответствующего кинофильма. С трудом удержавшись, чтобы не напеть заметно напрягшемуся директору института: «Не думай о каркасе свысока!», я шагнула в комнату.
– Это у нас бухгалтерия! – проклекотал мне в спину орел-директор.
– Вижу, – не оборачиваясь, ответила я.
Видела я в этот момент главным образом широкую спину подруги, загородившую окно. Темный – против света – силуэт ее выглядел устращающе, особенно, когда Ирка начала ворочать головой, показывая присутствующим свой профиль, удлиненный и искаженный приставленным к лицу мегабластом. Черная лоснящаяся прямоугольная харя напоминала морду тиранозавра. Кто-то из бухгалтерш испуганно пискнул, да и сама я с трудом удержалась от нервного восклицания. А был бы с нами незабвенный Афанасий Драконский-Суржиков – непременно присоединил бы Ирку к своей коллекции!
Общее замешательство подруга использовала с толком, я поняла это по выражению ее лица, когда она наконец отвернулась от окна. Физиономия у Ирки была такая довольная, словно она в одиночку слопала не менее половины большого торта!
Позднее выяснилось, что именно окно бухгалтерии позволило подруге получить максимальное удовольствие от процесса наблюдения. Благодаря превосходной оптике спаренного с мегабластом бинокля Ирка смогла в подробностях рассмотреть жаркую постельную сцену, которую в доме напротив разыгрывали Джульетта и предполагаемый хозяин квартиры – тот самый полураздетый юноша, который не дал Ирке измерить батареи отопления.
– То есть к этому моменту он уже был совсем раздет, – улыбаясь, как сытый крокодил, рассказывала мне подруга уже в машине.
А я-то еще удивлялась, почему она не желает делиться со мной мегабластом! И из бухгалтерии Ирку мне удалось утянуть с большим трудом!
Когда подруга вдоволь поглазела в три интересующих нас окна «Гипробумдревпрома», мы заверили директора института, что на вверенном ему объекте условия труда трудящихся и работы работающих находятся в пределах нормы, и откланялись. Пробегая мимо булочной, мы купили для подкрепления своих моральных и физических сил свежих пончиков, вернулись в «шестерку», и там Ирка обстоятельно доложила мне результаты своих наблюдений. Впрочем, обстоятельность и похвальное внимание к деталям имели место в основном в рассказе о любовных игрищах Джульетты и ее приятеля.
– На ней был черный парик! – захлебываясь эмоциями и давясь пончиком, повествовала подруга. – И еще маска!
– Зайчика? – съязвила я, тайно досадуя из-за того, что не увидела эту пикантную сцену своими глазами.
