Преступные сети, имея штаб-квартиру как правило в одной из стран-членов ЕС, обязательно располагают подразделениями в основных точках инфраструктуры нелегального антропотока. При этом, исследования показывают наличие географической локализации по функционалу обслуживания. Ведущие криминальные сети берут на себя функции координации отдельных узлов инфраструктуры, обеспечения документами и другими услугами, а также получают и обеспечивают основные финансовые потоки.
В то же время, в отличие от более раннего периода, криминальные структуры со штаб-квартирами в странах-членах ЕС, не стремятся брать на себя функции вне территории ЕС, а тем более вне Европы. Причем не только в лагерях беженцев, но и в транспортных хабах-концентраторах.
В течение последних месяцев 2015 г. ведущие группировки перешли на иерархический принцип, где каждый нижестоящий уровень выполняет работу на субподряде у вышестоящего. Так, местные лидеры, контролирующие транспортные хабы, не только выполняют функции субподряда для трансевропейских сетей, но и самостоятельно, с согласия европейских лидеров, обеспечивают безопасность доставки нелегальных мигрантов из районов их проживания к месту транспортировки. Они же отвечают за доставку мигрантов, вплоть до побережья Европы.
В свою очередь их партнеры на нижнем, местном уровне осуществляют первичный отбор нелегальных мигрантов, которые способны оплатить доставку в Европу, вплоть до страны назначения или способны оказать услуги, достаточные для натуральной оплаты маршрута. Именно этот нижний уровень осуществляет доставку, а соответственно получает оплату за транспортировку мигрантов, от места их проживания до транспортного хаба.
В настоящее время на основе обобщения различных данных Европол может представить типологию лиц, обеспечивающих поставку мигрантов криминальным сетям. В их число входят оценщики, сборщики оплаты, владельцы, арендаторы и водители транспортных средств, охранные команды, специалисты по работе с местными чиновниками, персонал временных лагерей пребывания, а также менеджеры по логистике и координации.
Организованная европейская преступность постоянно совершенствует свои организационные модели. Отдавая себе отчет, что правоохранительные органы стараются распознать сети и для этого вербуют нелегальных мигрантов в качестве агентов, а также широко используют работу под прикрытием, криминал в последние месяцы стал переходить от постоянных иерархических схем к гибким адаптивным модульным структурам. В рамках этих структур можно выделить три уровня.
– Первый – это постоянная штаб-квартира, занимающаяся бизнесом, связанным с размещением, укоренением и использованием мигрантов на территории стран-членов ЕС, а также определением критериев платежеспособности или полезности с точки зрения натуральной оплаты. Штаб-квартиры также имеют контрольно-информационные подразделения в хабах-концентраторах за пределами ЕС и иногда непосредственно в лагерях беженцев и местах отправки в странах исхода.
– Второй уровень составляют преступные группировки, обеспечивающие европейский транзит мигрантов до границ стран ЕС. Эти же группировки, как правило, устанавливают связи со стабильными организованными группами, действующими в хабах-концентраторах вне ЕС. Взаимоотношения между штаб-квартирой и региональными преступными группировками строятся отчасти на подчинении и контроле, отчасти на договорной основе. При этом можно предположить, что штаб-квартиры будут стремиться время от времени обменивать или менять своих локальных партнеров, чтобы повысить гибкость и не допустить раскрытие сетей правоохранительными органами.
– Наконец, третий уровень составляют преступные группировки, работающие вне ЕС, как в хабах-концентраторах, так и на низовом уровне. Поскольку большинство хабов-концентраторов вне Европы расположены либо в несостоявшихся государствах, либо в странах с авторитарным характером правления, для которых свойственно сращивание политики и бизнеса, то здесь действуют другие, нежели в ЕС, законы. Как правило, каждый хаб-концентратор контролируют одна, две, в исключительных случаях более преступных сетей, которые имеют агентские команды на самом низовом уровне – в местах сборки ручейков антропотока.
Ряд исследователей в течение 2015 г. высказали гипотезу о том, что данная модульность является лишь прикрытием и на самом деле антропоток контролируют несколько глубоко законспирированных транснациональных преступных группировок. Остальные же группы, допущены в этот бизнес частично для создания массовости, а частично в целях маскировки. Если в ходе дальнейших исследований будут найдены аргументы в пользу данной позиции, то предстоит задуматься о возможности сращивания этих лидирующих преступных группировок с государственной властью различных уровней, как в странах ЕС, так и особенно за его пределами.
Сложность сетей определяется набором преступных бизнесов, реализуемых на антропотоке, длиной и неоднородностью логистики, а также особенностями легализации незаконных мигрантов в странах ЕС. В зависимости от выбранного типа логистики, хаба-концентратора и страны назначения формируются различные типы связей как внутри преступных группировок, так и между ними. Логистика, юридические процедуры и виды бизнеса определяют типологию криминальных сетей. Практически во всех случаях эти сети предполагают наличие постоянного компонента, в качестве которого выступают, как правило, этнически или религиозно однородные на уровне высшего руководства группировки по всему ЕС.
Последнее чрезвычайно важно по той причине, что именно конфессиональная, реже этническая однородность обеспечивает успех в решении ключевой задачи – укоренении нелегального мигранта в той или иной стране пребывания и его немедленное и постоянное использование в рамках криминальной экономики. Религиозные и этнические диаспоры в странах-членах ЕС пронизаны криминальными группировками. Именно диаспоры помогают мигрантам с соответствующими религиозными верованиями или этнической принадлежностью укорениться в стране назначения и осуществить первичную социализацию.
Следует особо отметить, если в XX веке мигранты из стран вне ЕС хотя и старались создать этнические общины и диаспоры компактного проживания в той или иной стране, тем не менее, они активно шли на социализацию и стремились превратить детей в полноправных граждан соответствующей страны, как правило, с ослабленной привязкой к диаспоре. С подъемом исламского фундаментализма ситуация претерпела изменения, особенно для выходцев с Балкан, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока. Этнические общины стараются сохранить свою не только религиозную, но и социальную однородность, формируя замкнутые, компактно проживающие диаспоры внутри европейских гражданских обществ.
Члены диаспор – участники криминальных сетей, являются ключевыми лицами в организации размещения в стране пребывания мигрантов, обеспечения их работой на черном рынке труда и вовлечении в криминальную деятельность. Средний возраст участников криминальных сетей, специализирующихся на антропотоке, арестованных в 2015 г., составляет 36 лет. При этом возраст лиц, арестованных на территории стран ЕС в рамках борьбы с криминальными группировками, связанными с нелегальной миграцией из числа граждан Сирии, Пакистана и Ирака значительно меньше возраста их подельников с западных Балкан и других государств-членов ЕС.
