– Карри? – сказала Анна, стараясь отвлечься от воспоминаний о вкусе флорентийских блюд. – Пусть будет карри.
– Хочешь поппадом? – спросил Джон, разламывая хрустящую лепешку пополам.
Она взяла половинку, и Джон обильно полил ее чатни – кисло-сладким соусом из манго. Они были единственными посетителями в ресторане – спокойном местечке, расположенном в подвале соседнего дома, молоденький официант был чрезвычайно услужлив.
– Я жутко проголодался, – сказал Джон с улыбкой.
Анна изучала меню – душа ее жаждала ризотто со спелыми томатами или свежих тальятелле с вкуснейшим трюфельным соусом… Нет, нужно взять цыпленка джалфрези с овощами и имбирем… На этом и надо остановиться. «Ты ведь в Брайтоне с Джоном, – напомнила она себе. – Это единственное, что имеет значение».
– Мадам, – сказал приветливый официант, – вы готовы сделать заказ?
– Цыпленка джалфрези, чесночную лепешку и пиво «Кобра», – сказала Анна.
– А вы, сэр?
– Мне, пожалуйста, цыпленка тикка и обычную лепешку, – сказал Джон, опуская меню на стол.
Он перевел взгляд с официанта на Анну.
– Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
– Ты нормально питался, пока меня не было? – спросила Анна.
– Разумеется. Может, не так регулярно, но, как видишь, с голоду не умер. Я полагаю, Имоджин тебе уже все рассказала?
– Нет, – озадаченно ответила Анна. – А что она должны была рассказать?
Он потряс головой.
– Да ничего особенного, просто она застала меня врасплох на днях. Я планировал целый день работать дома, а тут она заехала.
– Да-да, она упоминала об этом, – сказала Анна. – Шутила, что застала тебя в одних трусах. Извини, мне следовало предупредить тебя, что у нее есть второй комплект ключей.
– Было бы неплохо, – сказал Джон, который почему-то выглядел смущенным.
– В любом случае хорошо, что ты теперь можешь брать работу на дом, – заметила Анна. – На тот случай, если Элфи заболеет или еще что-нибудь случится.
– Это правда, – согласился Джон. – Элфи спрашивал о тебе, между прочим. Он постоянно вспоминает о том мороженом, которое вы приготовили с ним вместе.
– Как здорово! Я скучала по нему. Расскажи еще что-нибудь про него.
– Он по-прежнему много рисует, или делает наброски, как это теперь называется. И еще жаждет снова увидеть Хепберна. Хотя должен признать, что был рад, когда его как-то раз забрала Имоджин, потому что, честно говоря, я иногда устаю от его хныканья.
На столе появились лепешки. Анна оторвала кусочек и принялась жевать.
– Может быть, он просто чувствует себя одиноким, – сказала Анна. Ей уже казалось, что она никогда никуда не уезжала.
Анна пришла в кафе рано утром в понедельник и обнаружила там сестру, которая сидела за прилавком с озабоченным видом.
– Тут кое-что случилось, пока ты была в отъезде.
– Кое-что случилось? – Анна опустилась на стул. Она тешила себя надеждой, что «кое-что» может быть чем-то хорошим, но выражение лица Имоджин говорило об обратном. – Что именно?
– Во-первых, я купила фургон.
– Хорошо, – ответила Анна. – Но после оплаты курсов у нас совсем не осталось денег. Как же ты могла купить фургон?
Ее захлестнула волна раздражения: ведь прежде чем начать дело, они с Имоджин договорились не делать никаких крупных покупок, не посоветовавшись друг с другом.
– Я воспользовалась остатком денег бабушки Ви, – призналась Имоджин.
Анна почувствовала, как кровь приливает к щекам, – она больше была не в силах скрывать недовольство.
– Мы же отложили эти деньги на закупку ингредиентов для мороженого, Имоджин. И ты об этом прекрасно знала.
– Но мне показалось, что это такая прекрасная возможность, – объяснила Имоджин. – Настоящий винтажный фургончик для мороженого. Джесс нарисовала логотип… мы его вместе раскрасили, и…
– Интуиция мне подсказывает, что это не «и», а «но», – сказала Анна.
– С ним все было в порядке, когда я первый раз села за руль, нужно было лишь довести его до ума. Зато мы сможем продавать твое мороженое не только здесь, но еще и на всяких фестивалях, – тараторила Имоджин. – А потом кое-что случилось, и мне пришлось срочно на нем поехать, а мотор заглох и…
– О боже! Значит, ты не просто купила фургон, не посоветовавшись со мной, ты купила сломанный фургон? Имоджин, пожалуйста, объясни мне, почему я должна вытягивать из тебя информацию? Что еще случилось за время моего отсутствия?
Имоджин изложила сестре все подробности скандала с отравлением, последующей разгромной статьи и междоусобицы с Финном. В конце повествования Анне оставалось лишь надеяться, что больше сестра от нее ничего не скрыла.
– Теперь все, – сказала Имоджин, кусая губы.
– Я тебе не верю, – сердито произнесла Анна.
– Ну, почти все, – ответила Имоджин. – Тут еще были всякие семейные разборки, о которых я хотела тебе рассказать.
– Семейные разборки?
– Папа все еще в депрессии, а тетка Франсуаза этим пользуется и пытается давить на него. Она рассказывает всякие гадости про нас ему и дяде Мартину, чтобы они вынудили нас продать магазин. Она хочет устроить там какой-то пафосный ресторанчик, – объяснила Имоджин.
– Кошмар! – воскликнула Анна. – Бедный папа, за что ему все это! Я позвоню маме и посмотрю, как можно все уладить.
– Желаю удачи, – сказала Имоджин. – Беседовать с Франсуазой – это все равно что пытаться оторвать питбуля от его добычи.
– Тем не менее стоит попытаться – ради папы, – сказала Анна. – А теперь скажи мне, неужели это все происходит на самом деле?
– Увы, это все правда, – со странной робостью в голосе произнесла Имоджин. – И мне кажется, надо подумать о том, как исправить последствия.
– Последствия?
Имоджин поморщилась.
– Понятно, у нас больше нет денег, – сказала Анна, внезапно осознав всю серьезность ситуации.
– Их вполне хватит на закупку основных ингредиентов, но не эксклюзивных сезонных продуктов, которые нам нужны, чтобы готовить мороженое по тем рецептам, о которых ты мне рассказывала.
– Как же это могло произойти? – спросила Анна, чувствуя, как все ее мечты о сказочном мороженом тают с каждым словом сестры. – У нас было несколько тысяч фунтов, Имо, а теперь… только морозилка, забитая эскимо.
Джесс и Анна сидели в магазине после его закрытия и поглощали только что приготовленное ореховое мороженое с кусочками соленого крекера.
– Да, невезуха, – сказала Джесс. – И все же я склонна думать, что это лишь болезни роста, разве не так?
