«Все это неправильно», – подумала Анна, глядя, как вода наполняет ванну. Она прижала подушку к груди и произнесла несколько слов, которые заглушила бегущая вода:
– Но я же просто не имею права сдаваться, бабушка Ви, правда?
Глава 27
Мороженое дня: черничный шербет
С того момента, как Имоджин уснула под болтовню Финна в залитом призрачным светом вигваме, она начала испытывать к нему легкое влечение, хотя и не сразу призналась себе в этом.
Воскресным утром они с Анной готовились к мероприятию на эстрадной площадке, но у нее из головы не шло, что Финн находится всего лишь в нескольких метрах. Она увидит его в первый раз после встречи в Гластонбери две недели назад. Этим утром она провела перед зеркалом больше времени, чем обычно. Имоджин уложила волосы, несколько прядей заплела в маленькую косичку, а к своему обычному наряду – красной майке без рукавов и джинсам – добавила колье из червонного золота, чтобы выглядеть чуточку наряднее.
– Вот и ваши гирлянды, – объявила Эви, врываясь, как ураган, в кафе. Вокруг ее шеи были обмотаны яркие флажки, еще целую охапку разноцветных тканей она с трудом удерживала в руках. – Всю ночь с этим возилась, – добавила она, расплываясь в улыбке. – Надеюсь, леди, вы оцените мои усилия.
– Как красиво! – восхитилась Анна, подскакивая к ней и охая от восторга над цветастыми кусками ткани и кружев, тщательно подобранными Эви и сшитыми вместе при помощи голубой ленты.
– Спасибо вам, – сказала Анна, склоняясь в шутливом поклоне.
– Это надо повесить на площадке? – спросила Имоджин, с восхищением перебирая пальцами цветные лоскутки.
– Самая длинная гирлянда – для эстрадной площадки, – сказала Эви, указывая на нее. – А вот еще одна, для вашего фургончика. Вы же в нем сегодня будете торговать, так ведь?
– Конечно, – ответила Имоджин. После всех злоключений фургончик постепенно становился полноправным членом их команды. А сегодня с его помощью они смогут продавать мороженое прямо на празднике.
– Знаешь, о чем я думаю? – сказала Эви. – Мне безумно жаль, что вашей бабушки здесь не будет. Ничто на свете она не любила так, как собирать людей вместе, чтобы они могли общаться друг с другом, знакомиться…
– Вы правы, – ответила Имоджин. – Ей бы это понравилось.
– Я когда-нибудь рассказывала вам о барахолке, которую мы устроили тут на берегу? – спросила Эви. Имоджин и Анна дружно покачали головами. – Это произошло, когда власти грозились закрыть детскую палату в местной больнице. Мы поставили прилавки, чтобы продавать принесенные вещи. Ваша бабушка их разобрала, прилепив ценники на более или менее приличные, которые выудила из целой груды барахла. Здесь собралась целая толпа. Детки и их родители, местные актеры, политики, газетчики… Вивьен умудрилась оповестить кучу народа.
– Ну и как – удалось собрать деньги? – поинтересовалась Имоджин.
– Думаю, около пятисот фунтов, – сказала Эви. – Сейчас уже и не вспомню. Но самым главным результатом было то, что освещение этого мероприятия в местной прессе привлекло внимание к проблеме. А в то время еще не было никаких социальных сетей и не так легко было распространить информацию среди людей. Через неделю после акции уже около тысячи людей устроили марш протеста здесь же, на пляже, и властям пришлось срочно поменять свои планы.
– Просто замечательная история, – сказала Анна. – За что бы ни бралась бабушка Ви, она всегда умудрялась заинтересовать этим всех вокруг.
– А теперь настала наша очередь принять эстафету, – добавила Имоджин. – Мы должны устроить грандиозный праздник, посвятив его памяти бабушки.
– Мне нравится эта идея, – сказала Эви.
Анна взглянула на часы, затем снова повернулась к Имоджин и Эви. Судя по блеску ее карих глаз, она сильно волновалась.
– Уже почти полдень, – сказала она. – Начинаем через час. Может, пойдем и все приготовим, пока не нахлынула толпа?
– Давайте начнем отсюда, – предложила Имоджин уже на берегу, указав на площадку для выступлений. – Надо повесить гирлянды. Погодите, сейчас притащу лестницу.
Через минуту она вернулась, и Эви приставила стремянку к чугунной ограде.
– Я этим займусь! – Имоджин схватила конец гирлянды и начала подниматься по стремянке.
– Ну уж нет, – решительно заявила Эви. – С какой стати ты будешь это делать? Я все это сшила, мне и развешивать. Я категорически против, чтобы тебе достались все лавры! – Она залилась добродушным смехом.
– Что тут у вас за веселье?
Имоджин мгновенно узнала голос Финна. Такой глубокий, ровный, мужественный – голос уверенного в себе человека. Она внезапно почувствовала, как от затылка по рукам до самых кончиков пальцев побежали мурашки.
– Вижу, вы тут и Эви к работе припахали.
Эви обернулась и изобразила свирепый взгляд, опасно балансируя на вершине стремянки с ворохом цветных лоскутков.
– Она сама напросилась, – весело сказала Имоджин.
– И почему меня это не удивляет? – съязвил Финн.
Имоджин поймала его взгляд – теплый и веселый, от которого она сразу растаяла, но виду не подала.
Эви продолжала привязывать гирлянду из ярких треугольников к металлической раме эстрады, а Имоджин придерживала основание стремянки. Разноцветные флажки трепетали под порывами морского бриза.
На сцене музыканты муниципального духового оркестра настраивали инструменты, сверкающие золотом в лучах июльского солнца. Ветер далеко разносил звуки труб.
– Надо же, какое у нас музыкальное лето, – тихо сказал Финн на ухо Имоджин, и тут же на нее нахлынули воспоминания о дне, который они вместе провели в Гластонбери. Неспешное утро у джазовой сцены, шатер цыганки, где карты Таро предсказали их судьбу, а затем возвращение к «Пирамиде», чтобы послушать основные выступления последнего дня фестиваля. Имоджин не сводила глаз с лица Финна. Ветер развевал ее пахнущие морем волосы, закрывая лицо.
– Эй, Финн, – раздался мужской голос со стороны школы серфинга.
– Это Энди. Мне пора идти, – сказал Финн, нежно касаясь плеча Имоджин. – Надеюсь, увидимся позже. – Голос его звучал многообещающе.
Она смущенно кивнула в знак согласия, и он ушел. Эви, наблюдавшая эту сцену с вершины стремянки, многозначительно подняла бровь.
– Хм, – пробормотала она, – кажется, я что-то пропустила?
К середине дня празднество на берегу было в полном разгаре. Толпы зрителей окружили эстраду, на которой друзья Джесс, выступавшие на свадьбе, исполняли классические композиции в стиле мотаун. Зазвучали начальные аккорды «До меня дошли слухи»
[19], и пары начали покачиваться в такт музыке. В толпе, стоящей у сцены, образовалось пустое пространство, где теперь весело скакали и крутили друг друга детишки, подражая взрослым. Имоджин подошла к зрителям сзади, и ее голос влился в нестройный хор. Люди пели с воодушевлением, свойственным длинным благостным летним дням.
