В нижних слоях коробки вперемежку лежали: простейшая деревянная щетка для волос, бесцветная гигиеническая губная помада, слегка помятый тюбик недорогого отечественного крема для рук «Велюр» и книжка карманного формата. На мягкой обложке золотыми буквами с завитушками было написано название романа: «Любовь, омытая огнем». На картинке сливались в долгом, как мексиканский сериал, поцелуе грудастая блондинка в распущенном корсаже и мускулистый брюнет.
– Не густо, – разочарованно пробормотала я, закрывая коробку.
При этом я имела в виду вовсе не сумму аванса.
Какая скромная и непритязательная девушка, эта Людочка! Декоративной косметикой не пользуется, руки мажет самым дешевым кремом, а волосы чешет таким гребешком, которому весьма сдержанно порадовался бы неизбалованный Конек-Горбунок! Просто Золушка какая-то!
– Но при этом Золушка, страстно мечтающая о принце, – напомнила я себе, имея в виду роман про пламенную любовь. Или про любовь в огне? Ну, что-то в этом роде…
Вздернув на плечо сумку и прихватив коробку, я поднялась со скамейки и зашагала к трамвайной остановке. Мне еще нужно было зайти в магазин за продуктами, а потом предстояло гулять с ребенком, готовить ужин, кормить семейство…
В восьмом часу вечера эта программа-минимум была в основном выполнена. Я накормила ужином Масяню, включила ему мультик, после чего разрешила себе немного отдохнуть от трудов праведных. Я достала из коробки Людочкину книжку про огнеопасную любовь и попыталась найти в квартире тихий уголок, желательно с мягкой горизонтальной поверхностью.
В гостиной громко голосили мультяшные бременские музыканты, под их бодрое пение на диване, как на батуте, прыгал Масянька. На кровати в детской лежали части игрушечной пирамиды, которые малыш строго-настрого запретил трогать. Пирамида была большая, почти метровой высоты, так что ее фрагментов запросто хватило на все помещения двухкомнатной квартиры. Вздохнув, я побрела в кухню, села за стол, отодвинула подальше кастрюлю с рагу из курицы с яблоками, укутанную в одеяльце в ожидании прихода с работы Коляна, взяла яблоко и открыла книжку.
Через минуту я уже хрюкала, как Хавронья, давясь яблочной жвачкой и чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы – от смеха и безмерной скорби по глупости автора произведения. «От его мужского запаха у Энни поджались пальцы на ногах. Она мелко задышала на его волосатую грудь и тихо вскрикнула, когда их тела сошлись настолько близко, что соприкоснулись», – взахлеб повествовала писательница.
Долгий настойчивый звонок в дверь я расслышала не сразу, только после того, как Масяня прибежал ко мне в кухню и громогласно выдал цитату из «Простоквашина»:
– Это кто пришел? Это никто не пришел, это наш папа с ума сошел!
– Это не папа, это тетя Ира пришла, – сообщила я малышу, открыв дверь.
– И она же с ума сошла, – подтвердила Ирка, заходя в прихожую.
Подруга была мрачна.
– Сейчас я тебя развеселю, – пообещала я. И прочитала вслух: «Джек всем телом вытянулся на ней, закрыв ее полностью и даже больше. Сексуальная улыбка оттянула его щеки к ушам».
Ирка неуверенно хохотнула, но тут же согнала с лица несексуальную улыбку и сказала:
– Я озадачена полностью и даже больше! Мой неотвязный все-таки принес мне подарок! Передал через менеджера торгового зала. Вот.
Подруга показала мне сверток размером с хлебный кирпич, упакованный в блестящую бумагу.
– Шоколадные пирожные? – обрадовалась я.
– Фиг тебе! – грубо ответила Ирка. – И мне тоже фиг…
Она заглянула в комнату, улыбнулась Масяньке, который сидел на ковре и сосредоточенно тыкал вязальной спицей в воздушный шар, правильно оценила обстановку и, понизив голос, предложила распаковать подарок в каком-нибудь тихом спокойном месте. Поскольку некоторое время назад я уже выяснила, что единственным местом, относительно подходящим под это определение, в нашей квартире является кухня, именно туда мы и прошли.
– Разворачивай! – я азартно потерла руки.
– Сама разворачивай! – ответила Ирка. – С меня хватит одного раза.
Она опустила сверток на стол и демонстративно отошла в сторону. Пожав плечами, я потянула небрежно завязанную ленточку, развернула шуршащую бумагу и застыла.
– Это?.. – на развернутый вопрос мне не хватило дыханья.
– Это сова! – плачущим голосом ответила подруга.
– Живая сова? – Я наклонилась, разглядывая желтоглазую птицу. – Нет, не живая. Это чучело совы!
Я подняла голову и почти такими же круглыми, как у совиного чучела, глазами уставилась на Ирку:
– Ирен! Этот неотвязный тип, он все-таки твой поклонник, а не злоумышленник! Пирожных не принес, но зато вспомнил, что в зоомагазине ты хотела купить сову – и вот, подарил тебе сову!
– Он подарил мне дохлую сову! – выкрикнула Ирка, особо выделив прилагательное. – Извращенец какой-то!
– А, так вот что тебя беспокоит! – я задумалась. – Да, подарок оригинальный… Думаешь, этот парень псих?
– О боже, я сама скоро свихнусь! – Ирка трагически заломила руки и унеслась из кухни.
Я машинально завернула сову в упаковочную бумагу, и тут из детской раздался гневный рев Масяни. Оставив спеленатую дохлую сову куковать посреди стола, я побежала на крик.
– Синюю положить! Положить синюю! – топая ногами, истошно орал мой ребенок.
– Кто синий? Куда положить? – всполошилась я.
– Можете положить меня, – страдальческим голосом предложила Ирка. – Например, в гроб! Я уже почти посинела…
– Ох, Ирусик, ты убрала с кровати синее кольцо пирамидки? – я наконец поняла, в чем суть конфликта. – Нельзя было этого делать! Мася сегодня так играет: он разобрал пирамидку, отвел каждой детали строго определенное место и не позволяет нарушать этот порядок.
– Серьезно? А в чем смысл? Может, это какое-то детское колдовство? – Ирка не на шутку заинтересовалась.
– Думаешь, Масянька тоже подражает Гарри Поттеру? – съязвила я.
– Почему – подражает? – Ирка нисколько не смутилась. – Возможно, это его собственная младенческая магия. Надо оставить все как есть и посмотреть, что будет. Может, благодаря Масиному колдовству вы выиграете в лотерею миллион рублей!
– Это абсолютно исключено, – возразила я. – Чтобы выиграть в лотерею, колдовства мало, надо еще купить билет, а я принципиально не играю в азартные игры с государством. Опять же, трудновато будет оставить все как есть на продолжительный срок, потому как пирамидные запчасти на кроватях, столах и табуретах очень осложнят жизнь и быт семьи.
– Особенно неудобно лежит самое большое кольцо, – вспомнила Ирка. – Под ковровой дорожкой в прихожей! Я там запнулась и едва не упала.
– Это ерунда, ты еще не пыталась воспользоваться унитазом, – пробормотала я. – Представь себе, Мася водрузил на сиденье конусовидную пирамидную верхушку!
