На следующее утро он проснулся рано и снова отправился к Видеру – убедиться, что все в порядке. Он позвонил в дверь, а когда ему не открыли, отпер дверь своим ключом и увидел профессора, распростертого в луже крови посреди гостиной.
– Я считаю, что в ту ночь Ричард спрятался где-то неподалеку, а потом вернулся и убил профессора, – заявил Дерек. – Но Лора тоже была в доме. Профессор был сильным, в одиночку она бы с ним не справилась. Вот я и думаю, что убил его Ричард, а она – свидетель или соучастница. Только я копам про нее не стал рассказывать, чтобы газетчики имя профессора почем зря не замарали. А про мальчишку этого я им сразу сказал, мол, был он у профессора, и ругались они.
– А Лора с профессором были любовниками?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Я ж их в постели не застал. Но она иногда на ночь оставалась, это точно. А мальчишка от нее был без ума, он мне сам говорил. Мы с ним часто болтали, когда он в профессорской библиотеке работал. Он мне много чего о себе понарассказывал.
– И копы вам не поверили?
– А кто ж их знает?! Присяжные моим показаниям тоже бы не поверили. Прокурор рисковать не захотел, вот копы и оставили меня в покое. Да вы сами у них спросите – я им тогда все изложил, вот как вам сейчас. Дело ведь до сих пор в архиве хранится.
– И как же вы все эти подробности запомнили, если память потеряли?
– Так ведь потерял я память о прошлом! Моя болезнь потому и называется ретроградной амнезией, что я из прошлого ничего не помню. После того, как в больнице меня избили, я ничего не помню о прошлой жизни, а так память у меня хорошая. Что было до того, как мне голову разбили, – не помню, а что было после – помню отлично. Все свое прошлое мне пришлось учить заново, как в учебнике истории: где и когда родился, в какой семье рос, когда в школу пошел и все такое. Странно, конечно, но я постепенно привык. Ну, вроде как ничего ведь не поделаешь…
Он встал, включил свет. На застекленной веранде мы выглядели, как две мухи в банке. Я не знал, верить его рассказу или нет.
– А можно вас еще кое о чем спросить?
– Валяйте.
– В подвале профессорского дома был спортзал. Там бейсбольной биты, случайно, не было? Или в самом доме?
– Нет, в спортзале были гири, гантели и боксерская груша.
– В материалах следствия говорится, что, скорее всего, профессора убили бейсбольной битой, но орудия убийства так и не обнаружили. Если в доме ее не было, значит убийца принес биту с собой. Но под пальто или курткой ее не спрячешь. Вы не помните, как был одет Флинн?
Дерек задумался, потом помотал головой:
– Нет, не помню. Обычно он в анораке ходил… Может, и в ту ночь тоже, но я не уверен.
– И последний вопрос. Я знаю, что в начале следствия копы считали вас подозреваемым, но потом выяснилось, что у вас было алиби. Однако же по вашим словам выходит, что около одиннадцати вечера вы были на заднем дворе профессорского особняка, а потом ушли домой. Так в чем же заключалось ваше алиби?
– Ну, прежде чем домой пойти, я заглянул в местный бар, он допоздна работает. Не хотелось одному оставаться, вот я туда и отправился, чуть позже одиннадцати. Хозяин бара – мой приятель, я ему мелкий ремонт делал. Он копам и подтвердил, что я в баре сидел. Они ко мне еще поприставали, а потом оставили в покое. Вдобавок я профессору зла не желал. Зачем мне его было убивать?
– А что вы в баре делали? Вы же лекарства принимали, вам пить нельзя было.
– Так я и не пил. И сейчас ни капли в рот не беру. Я в баре заказываю колу или кофе, сижу… Все-таки веселее, когда люди кругом.
Он затушил в пепельнице очередную сигарету.
– Дерек, а вы левша? Сигарету вы в левой руке держите.
– Ага, левша.
Мы еще несколько минут побеседовали. Он рассказал мне, как сложилась его жизнь, как он познакомился с Леонорой, упомянул, что вот уже двенадцать лет ему не надо каждый год проходить психиатрическую медкомиссию.
Мы попрощались. Он остался в своей мастерской, а я прошел в гостиную, где Леонора сидела на диване перед телевизором. Внук спал у нее на руках. Я поблагодарил ее, пожелал ей доброй ночи и уехал.
Глава шестая
Лора Бейнс позвонила мне два дня спустя, когда я сидел в очереди в конторе на Пятьдесят шестой Западной улице – надо было поменять фотографию на водительском удостоверении – и рассеянно перелистывал оставленный кем-то журнал.
– Мистер Келлер, я прочитала отрывок, и мои подозрения подтвердились, – сказала она. – Ричард Флинн выдумал все от начала и до конца – ну, почти все. Может быть, он и впрямь писал роман. Знаете, в прошлом писатели часто пользовались таким приемом: утверждали, что все изложенное – чистая правда, а не художественный вымысел, что автор обнаружил какую-то анонимную рукопись, или что рассказчик – реально существовавшая личность, или что-то в этом роде. А может быть, по прошествии стольких лет он и сам поверил в то, о чем писал. Вам удалось заполучить полный текст?
– Пока нет.
– Похоже, Флинн свою книгу так и не закончил. Наверняка он разуверился в себе, а вдобавок сообразил, какими неприятностями может обернуться вымышленное повествование о реальных людях, вот и забросил писать.
Меня разозлил ее спокойный, почти торжествующий тон. Если все рассказанное Дереком правда, то Лора Бейнс лгала мне не краснея.
– Доктор Вестлейк, как бы то ни было, профессор Видер погиб от удара бейсбольной биты – этого Ричард Флинн не выдумал. А вы после убийства почему-то решили сменить фамилию. Да, у меня пока нет рукописи целиком, но сведений собралось больше чем достаточно. Признайтесь, вы приезжали к Видеру в ночь убийства, верно? А потом к нему приехал Флинн, застал вас там и устроил скандал, поскольку вы ему соврали, что заночуете у подруги. Все это я знаю наверняка, так что не лгите мне больше. Лучше расскажите, что потом произошло.
Она молчала, и я представил ее на ринге боксером в нокауте, а сверху склонился рефери, отсчитывая секунды. Похоже, она не ожидала, что мне станут известны все подробности того злополучного вечера. Профессора убили, Флинн умер, а о том, что все это видел Дерек Симмонс, она не подозревала. Я решил, что сейчас она начнет все отрицать или выдумает еще какой-нибудь фокус.
– А вы подлец, – неожиданно сказала она. – И что вы намерены сделать с этой информацией? Или вы в детектива играете? Почти тридцать лет прошло, я всего этого просто не помню! Вы хотите меня шантажировать?
– По-вашему, у меня есть чем вас шантажировать?
– Келлер, у меня в этом городе много знакомых.
– О, это звучит как угроза из старого детективного фильма. Теперь мне остается только сказать: «Извините, мадам, работа у меня такая», грустно улыбнуться, надвинуть шляпу на лоб и поднять воротник плаща…
– Что за вздор вы несете! Вы пьяны, что ли?
