– Они ссорились?
– Не знаю, я ж не слышал.
– Значит, парень часов в одиннадцать ушел?
– Наверное… Может, в полдвенадцатого, но не позже.
– А на профессора вы напали спустя минут десять?
– Ну да. Сначала я в дом через окно забрался, спрятался, а потом он спустился, ну я его и приложил. Может, не десять минут прошло, а двадцать, не знаю. Помню, у меня еще пальцы не отогрелись, когда я первый раз его ударил, поэтому с ног сразу и не сбил.
Я смотрел на Спэла и никак не мог сообразить, почему его имя не упоминалось в расследовании, ведь мы рассматривали версию, что убийство совершено одним из бывших пациентов профессора, в отместку.
Да, Джозеф Видер возглавлял экспертную комиссию в сотнях медицинских освидетельствований. Да, безалаберность прокурора неимоверно усложняла действия следователей: он все время менял свою точку зрения, заставлял отбрасывать разрабатываемые версии, поэтому ни одну проверку нам не удалось довести до конца. Журналисты обвиняли полицию в некомпетентности, в газетах писали всякую чушь, а у меня в машине была припрятана бутылка, и я не без оснований предполагал, что меня вот-вот турнут с работы за пьянство. Если честно, в те дни меня меньше всего занимали поиски убийцы Джозефа Видера – снедаемый жалостью к себе, я искал лишь оправданий своего поведения.
– И вы не знаете, кто вас спугнул своим приходом к профессору?
– Понятия не имею. Я сразу сбежал – кто ж знал, что к нему среди ночи кто-то заявится. И вообще, я его только избить хотел. В то время у озера наркоманы часто шныряли, на них удобно было все свалить: забрались в дом, избили, ограбили… А он, оказывается, умер – а это совсем другое дело.
– А ночной гость один был или еще с кем-то?
– Не знаю… – Спэл помотал головой. – Все, что знал, рассказал.
– Видер умер не сразу, а через несколько часов, – объяснил я. – Тот, кто к нему приходил около полуночи, отчего-то не вызвал «скорую». Вы уверены, что не ослышались? В ту ночь был сильный ветер, может, от порыва дверь дрогнула?
– Нет, я хорошо слышал – кто-то отпер дверь и вошел в дом.
– И не бросился на помощь умирающему?
Спэл, наморщив лоб, уставился на меня с видом недоумевающего шимпанзе:
– Так ведь я не знал, что он не сразу умер.
– Верно, не сразу. Ночной гость мог вызвать «скорую», профессора бы спасли. «Скорая» приехала только утром, когда уже поздно было: Видер среди ночи умер.
– А, вот зачем тебе знать, кто еще к нему приходил!
– Видер не звал на помощь? Не спрашивал, кто вы или еще что-нибудь? Может быть, он кого-то по имени звал?
– Нет, на помощь он не звал. Может, прохрипел что-то, не помню. Сначала он защищался, а потом упал и голову руками прикрыл. А на помощь не звал, я точно помню. Да его бы и не услышал никто.
В дверях появились охранники, дали знак, что время разговора истекло. Я едва не произнес «До свидания», но вовремя сообразил, что через пять недель Спэла казнят, и вместо этого еще раз поблагодарил его за встречу. Мы встали. Спэл неловко протянул мне руку, словно для пожатия, потом резко отвернулся и вышел хромающей, скованной походкой.
Оставшись в одиночестве, я вытащил блок сигарет из сумки – не забыть бы передать охранникам у выхода.
Кто же явился к профессору в полночь? Кто обнаружил его умирающим, но не вызвал «скорую»? Ночной гость не стучал в дверь, а открыл ее своим ключом, если верить Спэлу. Конечно, за давностью лет подробности могли забыться, но рассказ Фрэнка Спэла противоречил тому, что говорил Дерек Симмонс как во время первоначального расследования, так и совсем недавно, Джону Келлеру.
Отчет с кратким изложением итогов журналистского расследования Келлер отправил мне в копии. По его мнению, Лора Бейнс присутствовала в доме во время убийства и похитила рукопись Видера, подготовленную к отправке в издательство. Келлер предположил, что Лора и Ричард были соучастниками преступления, поскольку в одиночку Лора с профессором не справилась бы. Скорее всего, полагал Келлер, Ричард Флинн стал исполнителем убийства, задуманного и воплощенного в жизнь Лорой Бейнс.
Однако же если верить Спэлу, то соучастник Лоре Бейнс не понадобился. Она приехала к профессору уже после нападения Спэла, обнаружила Видера на полу и вполне могла похитить рукопись, закрыть окно, запереть дверь на замок и удалиться. По словам Дерека Симмонса, утром все окна были закрыты, а дверь заперта. Судя по всему, у неизвестного, покинувшего дом последним, были свои ключи, потому что ключи профессора лежали на тумбочке у телефона в прихожей.
Внезапно я вспомнил важную подробность, упомянутую в акте патологоанатомической экспертизы: для профессора стал смертельным один-единственный удар, возможно последний, – в левый висок, нанесенный, когда Видер уже лежал на полу, скорее всего без сознания. Спэл утверждал, что обернул бейсбольную биту полотенцем, чтобы смягчить удары. Вряд ли бита, обернутая полотенцем, искалечила бы профессора до смерти. А что, если последний удар, ставший причиной смерти Видера, нанес совершенно другой человек?
Немного погодя вернулся Мэтт. Я оставил сигареты для Фрэнка Спэла охраннику у входа, и мы направились на стоянку. Над прерией раскинулось безоблачное небо. Высоко в синеве парил ястреб, оглашая безбрежный простор пронзительными криками.
– Что с тобой? – спросил Мэтт. – Ты побледнел как полотно.
– Все в порядке, – ответил я. – Тюремного воздуха надышался. Тут поблизости приличные рестораны есть?
– Милях в трех отсюда, на Пятьдесят пятой трассе, есть кафе «У Билла». Можно заехать.
– Конечно. Я же обещал тебя обедом накормить. До самолета еще четыре часа.
Три мили мы проехали в молчании. Я напряженно обдумывал рассказ Спэла.
Самым странным было то, что признание Фрэнка Спэла не совпадало с утверждениями Дерека Симмонса, который тоже упоминал, будто прятался в саду. Если верить им обоим, то вряд ли они друг друга не заметили. Хоть сад и был большим, но единственным местом, где можно было надежно укрыться и видеть, что происходит в гостиной, была сосновая роща и кусты магнолий слева, напротив озера.
– Ты все про признание этого типа размышляешь? – спросил Мэтт, въезжая на парковку у кафе.
Я кивнул.
– Ох, он наверняка все выдумал, чтобы лишнюю пачку сигарет заработать. А может, надеется, что если дело Видера на доследование отправят, то казнь отложат. Вдобавок за убийство, совершенное в Нью-Джерси, судить его должны в Нью-Джерси, а это дело долгое, затратное, налогоплательщикам придется раскошеливаться. Ну, его адвокат один раз уже пытался новое разбирательство начать, ничего у него не вышло. Как по мне, так оно и к лучшему.
– А если он не врет?
Мы вышли из машины. Мэтт пригладил седые волосы и снова надвинул шляпу на лоб.
