– Всем привет! – сказала я, внедряясь в помещение, спозаранку набитое телевизионным народом, как консервная банка шпротами.
Перед началом трудового дня мои коллеги имеют обыкновение собираться у нас в редакторской и там наливаться чаем-кофе и напитываться бутербродами-булками. Специально приносят из дома провиант для неспешного завтрака в стенах родной телекомпании. Я эту традицию очень одобряю. У меня дома по утрам такой бедлам, что я частенько остаюсь без завтрака, так что дежурное чаепитие на работе всегда кстати.
Я с опозданием вспомнила, что вновь вылетела из дома с пустым клювиком. Видно, поэтому у меня с утра все сравнения гастрономические – то икринка на бутерброде, то шпроты в банке…
– Ленчик, угощайся блинчиками, тут на всех хватит, – перехватив выразительный взгляд, брошенный мной на аппетитные блинчики, любезно предложила Дашутка. – Я вчера почти полночи стояла у плиты, осваивала новый рецепт.
– Нечего тебе, Дашенька, делать! – вздохнул неблагодарный Вадик. – Блинчики она пекла! Ночью можно было бы и чем-нибудь поинтереснее заняться!
– Чем, например? – захлопала глазами наивная Дашутка.
– Например, повторением текста! – укоризненным протоиерейским басом возвестил из угла комнаты наш режиссер Вячеслав. – Эх, Дарья, Дарья! Кто вчера в прогнозе погоды пообещал населению, что атмосферный фронт выпадет в осадок?
Девушка густо покраснела.
– Дашенька, чем же ты думаешь так впечатлить ко всему привычный атмосферный фронт?! – округлил глаза клоун Вадька.
– Да ладно вам, ребята, девочка просто оговорилась, с кем не бывает! – вступилась за Дашутку пожилая редакторша Любовь Андреевна. – Ерунда, это быстро забудется!
– А тот анонс медицинской программы, он тоже забудется?! – завелся наш режиссер.
– Ни-ког-да! – Вадик помотал головой и расплылся в улыбке. – Такое не забывается!
Мне было жаль Дашутку, но я тоже не удержалась от смеха. Работу на телевидении наша практикантка начала с изумительного ляпа. Приглашая телезрителей посмотреть очередной выпуск программы «Ваш доктор», она оговорилась и пообещала страждущим интервью со специалистом, который лечит «варикозное расширение конечностей». После этого телезрители два дня обрывали нам телефоны. Одни возмущались Дашкиной оплошностью, другие интересовались симптомами загадочной болезни, а третьи вообще по-своему поняли слово «конечности» и с искренним недоумением спрашивали, зачем вообще бороться с их расширением?
– Т-с-с! – выглянув в коридор, зашипел Вадик. – Все по местам! Идет Большая Мамочка!
Смешки мгновенно смолкли. Я пробралась к своему столу и села в ожидании планерки, скроив мину повышенной боеготовности. В редакторскую вплыл Роман Геннадьевич Мамаев – он же (по ситуации и настроению коллектива) Мамай, Мамаша, Большая Мамочка и Мать-его-так! В данный момент наш Мамусик был нарочито оптимистичен.
– Утро доброе, коллеги, без сомне-е-ения! – не сответствующим комплекции скрипучим голоском Серого Козлика проблеял он. – Начинаем новый трудовой день и новую трудовую неделю!
– И-раз, два, три! – издевательски прошептал Вадик. – Руки за спину, ноги на ширину плеч!
– Тихо! – не поворачивая головы, шикнула я. – Накаркаешь еще, поставят нас с тобой в какую-нибудь жутко неуютную позицию безотносительно Камасутры!
Мы с Вадиком напарники: я журналист, он оператор, вместе – съемочная группа. Ударная единица, способная успешно решать боевые задачи, которые ставит перед нами телевизионное начальство в лице главного редактора Мамая, мать его так! И ведь вечно какую-нибудь гадость подсовывает! То дай ему сюжет об успехах санэпидстанции в борьбе с подвальными крысами, причем дохлых крыс извольте пересчитать поштучно и представить крупным планом, то вынь да положь специальный репортаж о полночном шабаше сатанистов – и непременно с места событий!
Предчувствия меня не обманули, работенка нам с Вадиком досталась гадкая, причем не только на сегодня, но и на всю неделю. В преддверии скорых выборов в городскую Думу на нас возложили почетную обязанность записать и подготовить к выходу на экран предвыборные выступления кандидатов. Список из тринадцати фамилий Мамай начертал собственноручно и вручил мне торжественно, как дворянскую грамоту.
– Накапливайте материал, готовые выступления понадобятся к следующему понедельнику, – сказал Мамай.
– Опять мы в накопителе! – стенал мой напарник, переставляя софиты в студии. – Ну почему мы? Почему не Дашка с Женькой, например?
– Ты что, разве можно Дашку подпускать к такой ответственной работе?! – искренне ужаснулся Слава.
Он самолично ворочал столы и стулья, выстраивая в студии деловой интерьер.
– Дашка как сморозит что-нибудь, так депутата кондрашка хватит!
– Подумаешь, одним меньше будет! – пробормотал Вадик, недоброжелательно покосившись на мамайский свиток с фамилиями политиков. Он пришпилил эту бумаженцию к дверному косяку, чтобы вычеркивать наших клиентов из списка сразу после записи. – Так, первым номером у нас идет некто Бекумбетов Равиль Иоганнович.
– Офигенович, – поддакнула я.
– Ох, не нравится мне ваше настроение! Ребята, я вас очень прошу, сделайте над собой усилие! – забеспокоился Слава. – Кандидаты – это деньги, деньги – это наши зарплаты, вы понимаете? Ленка, я очень рассчитываю на твой профессионализм!
С этими словами он удалился из студии, а Вадик, у которого женский профессионализм ассоциируется совсем не с той профессией, которая значится в моем университетском дипломе, гнусно захихикал. Я не стала его цукать. Произнеся отчество тетушки покойного Балды, я вспомнила, что собиралась сегодня продолжить свое частное расследование, и мысленно переключилась на проблему поисков белокурой бестии Лилианы Марусенко. План, который явился мне во сне, как Менделееву – его знаменитая таблица, был гениально прост и не сильно отличался от того, который мы с Иркой пытались реализовать ночью в пансионате. Я решила встретиться с барышней Марусенко лицом к лицу, взять ее за жабры и предметно расспросить, какие-такие отношения связывают ее с моим любимым мужем. Если никакие не связывают – извинюсь и в знак примирения отдам Лилиане сережку, которую она потеряла под окном Балды.
– Равиль Иоганнович! Похоже, татарин с немецкими корнями. Эх! На дворе золотая осень, девчонки щеголяют в мини-юбках и высоких сапогах, а я сижу в студии в ожидании германо-татарского нашествия! – Вадька тоскливо вздохнул и преклонил буйну голову к штативу видеокамеры.
– Мечтаешь о прогулке на свежем воздухе? – Я внимательно поглядела на понурившегося напарника и внесла рационализаторское предложение: – Давай так: обслужим сына немецкоподданного господина Бекумбетова, а потом я пойду к Большой Мамочке, навру с три короба о необходимости срочно организовать натурные съемки и выбью нам машину и чистую путевку на пару часиков.
– Два часа свободного времени и машина с водителем? Можно многое успеть! – Обрадованный Вадька сладко облизнулся.
