Я встала с дивана и подошла поближе, чтобы приобщиться к его творчеству.
– Ну, как тебе? – гордясь своим произведением, спросил Вадик, ухватив двумя пальцами кончик бумажного прямоугольничка и помахав им в воздухе, как платочком.
– Отлично! – ничуть не кривя душой, сказала я.
Мы аккуратно отклеили с пузырька с «Пофигином» его родную этикетку и заменили ее новой, изготовленной Вадиком. На ней был в красках изображен тонконогий цыпленок лихого и придурковатого вида. Птенец из популярного голливудского мультика был вооружен мечом славного рыцаря Айвенго и защищен его же щитом. На щите в червленом поле имелись загадочные геральдические символы, а также вполне удобочитаемая надпись на русском языке: «Антигриппин куриный».
– Сам бы ел! – полюбовавшись преображенным флаконом, сказал Вадик. – Даже жалко отдавать! Держи, Ленка! Неси Мамаю троянский сувенир!
– Несу, – согласилась я и уже двинулась в сторону начальственного кабинета, но была отвлечена телефонным звонком.
Звонила Мариночка из «Егории». Она блестяще справилась с ответственным заданием и готова была сообщить интересующую меня информацию, для чего спросила номер нашего факса. Я сказала и пересела поближе к аппарату, борясь с желанием начать грызть ногти. Телефон-факс зазвонил, я сдернула с рычага трубку, сказала пароль:
– Стартую! – и придавила нужную кнопочку.
С мушиным жужжанием пополз из аппарата бумажный лист. Я вытащила его и забилась в уголок дивана, изучая присланный мне факс.
Милая Мариночка, по всей видимости, обладала системным умом. Она не поленилась нарисовать табличку и аккуратно ее заполнила. В табличке было четыре строки и столько же столбцов. Рассмотрев крайний левый вертикальный ряд, озаглавленный «ФИО страхователя», я воскликнула:
– Ба, знакомые все лица!
Семейство было в полном сборе, с участием даже мертвых душ: Трофимов Сергей, Трофимова Клара Максимовна, Трофимова Меланья Трофимовна и Марусенко Лилиана… Все они были в разное время застрахованы в обществе «Егорий», вид обслуживания – страхование жизни. И Набалдашкин в этой компании тоже был! Его имя четыре раза упоминалось в графе под заголовком «страховой агент».
Я прогнала из редакторской Вадика, который требовал, чтобы я сначала всучила Мамаю коробочку с антигриппином-пофигином, а потом уже занималась всякой ерундой, и принялась возить носом по строчкам, вникая в каждую деталь, сопоставляя цифры и факты. Информация была интересная, но сложная для усвоения и требующая обстоятельного переваривания.
Сергей Трофимов и Лилиана Марусенко застраховались в «Егории» лично, причем назвали выгодоприобретателями друг друга. В случае смерти Сергея страховую выплату получала его кузина и наоборот.
Жизнь и здоровье Клары Максимовны Трофимовой были застрахованы ее сыном, выгодоприобретателем значился он же. Сумма страховой выплаты составляла сто тысяч рублей и была сполна получена Сергеем три месяца назад.
Бабушка Трофимова застраховалась сама и всего на пятьдесят тысяч рублей, которые в случае смерти Меланьи Трофимовны должны были получить ее наследники.
– И что же мы имеем? – пробормотала я, почесав в затылке.
– Ты имеешь уникальную возможность спасти родной коллектив от тирании и гонений, но почему-то сидишь тут и не телишься! – с обидой и возмущением заявил некстати вернувшийся Вадик.
Я внимательно посмотрела на него и поняла, что прогнать его далеко и надолго не удастся. Вадька будет виться вокруг меня, как назойливый слепень вокруг больной коровы, пока я не пришибу его или пока сама не рухну в изнеможении.
Воображение мигом нарисовало трагический образ несчастного жвачного. Опухшая от укусов, измученная зудом, одуревшая от жужжания и кружения проклятого слепня многострадальная буренка привиделась мне, как живая. Точнее, как чуть живая.
– Му-у-у! – сказала я, поднимаясь с дивана и послушно следуя к дверям.
– Это тебе зачтется! – крикнул в спину Вадик.
Я обернулась:
– Ты перестанешь подсчитывать, сколько я тебе задолжала за твои добрые дела?
– Сочтемся по нулям! – кивнул он.
– Тогда ладно.
Я постучалась в кабинет Большой Мамочки и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь:
– Роман Геннадьевич, можно к вам?
– По какому вопросу? – важно поинтересовался Мамай.
Если бы в стеклянной дверце стоящего за его спиной книжного шкафа не отражался экран монитора с разложенным на нем пасьянсом, я бы подумала, что шеф занят чем-то очень важным.
– По личному, – сказала я.
Вошла и плотно прикрыла за собой дверь.
– По личному? – Шеф удивился и даже, кажется, испугался.
Наверное, подумал, что я буду просить материальную помощь или отпуск по семейным обстоятельствам.
– Роман Геннадьевич, я хочу вас поблагодарить! – с подкупающей сердечностью сказала я. – Спасибо, что проявили человечность и отпустили меня вчера утром с работы к врачу. Благодаря этому мне удалось попасть на прием к заезжему светилу, знаменитому профессору-гриппологу, он принимал только один день. Теперь мне никакой куриный грипп не страшен.
– Правда? – Как я и ожидала, Мамай очень заинтересовался. – Ты сделала себе прививку? А в новостях говорят, будто вакцины пока не существует.
– Роман Геннадьевич, мы же с вами взрослые люди и сами работаем в СМИ! – показательно хмыкнула я. – Вы же понимаете, что есть вещи, о которых широко не сообщается. Я по большому блату купила у профессора два флакона уникального лекарственного средства для профилактики куриного гриппа, оно еще не продается в аптеках и вообще мало кому известно. Это совершенно секретная разработка Минобороны, которая не скоро попадет в серийное производство. К тому времени эпидемия куриного гриппа запросто может скосить половину населения нашей планеты, включая даже ответственных телевизионных работников!
– Ты сказала, что купила два флакона? – быстро спросил Мамай, заметно устрашенный угрозой пандемии.
– Да, а что? – я изобразила полное простодушие.
– Елена! Продай мне один флакон!
– Нет, Роман Геннадьевич, не могу!
– Продай! – Мамай нервно заерзал в кресле. – А я, в свою очередь, закрою глаза на твои многочисленные нарушения трудовой дисциплины. Между прочим, директор дал мне полномочия безжалостно штрафовать злостных нарушителей!
Вот ведь гад! Он мне угрожает!
Я рассердилась. Последние сомнения по поводу справедливости и гуманности моего поступка рассеялись без следа. Улыбочка на моем лице кое-как удержалась, но из простодушной сделалась ядовитой.
– Я не могу продать вам лекарство, могу только подарить! – заявила я и вытянула из кармана пузырек с таблетками «Пофигина антигриппозно-куриного». – Вот, возьмите! Только, пожалуйста, никому об этом не рассказывайте, я дала подписку о неразглашении государственной тайны!
