Чекист и военные
Ровно через месяц после своего понижения в должности (16 мая 1937 года) Яков Агранов был смещён со своего нового поста и отправлен в Саратов начальником областного управления НКВД.
Аркадий Ваксберг:
«Он приступил к новой работе с таким рвением, что даже закалённые в чекистских провокациях его провинциальные коллеги и те ошалели от буйства нового начальника. Буквально за несколько дней его неукротимая фантазия создала на подведомственной ему территории десятки шпионских, заговорческих, террористических и диверсионных групп. Людей хватали сотнями, тысячами – арестованных не могла вместить местная тюрьма. И все они признавались, признавались».
Мало этого, в Москву Ежову было отправлено письмо, в котором глава саратовского УНКВД называл немецкими шпионами Надежду Крупскую и Георгия Маленкова, предлагая немедленно арестовать их.
Аркадий Ваксберг:
«Таким путём Агранов мучительно пытался спасти свою жизнь. Ему нужно было не просто выслужиться, а показать, что здесь, в далёком Саратове, он – в одиночку – раскрыл врагов, пребывающих в Москве, то есть сделал то, что оказалось не под силу всему оставшемуся в столице аппарату НКВД».
17 мая в «Правде» появилась статья «Троцкистская агентура в литературе».
На следующий день воронежская газета «Коммуна» опубликовала статью, явно присланную из ОАП (отдела агитации и пропаганды) ЦК ВКП(б). В этой статье, которая называлась «Искоренить троцкистскую агентуру в литературе и искусстве», говорилось:
«Враги народа – троцкисты и их приспешники – вредили не только на фабриках и заводах. Они постарались проникнуть и на такие участки идеологического фронта, как наша печать, литература, театр.
В 1932 году постановлением ЦКВКП(б) Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП), как известно, была ликвидирована. Рапповские организации служили прибежищем для всякого рода проходимцев и врагов народа. Троцкистские последыши, захватившие в свои руки руководство РАПП, принесли немалый вред советской литературе. Только освободившись от таких “руководителей”, наши писатели по-деловому начали перестройку своей работы… Писатели и работники искусств, очищая свои ряды от врагов народа, создадут произведения, достойные великого времени».
Вот, как оказалось, в какую организацию так торжественно вступал Владимир Маяковский – в «прибежище для всякого рода проходимцев и врагов народа».
В ночь на 19 мая во время ареста одного из командиров Красной армии в его квартире была найдена копия докладной записки жандармского полковника Ерёмина, в которой подробно описывалось, как работал на царскую охранку её осведомитель Иосиф Джугашвили. Документ доставили Сталину. Не трудно себе представить, как он был разъярён – ведь о постыдном прошлом генерального секретаря партии знала, как оказалось, вся армейская верхушка. И тотчас был отдан приказ начать аресты маршалов и командармов.
20 мая газета «Правда» сообщила об исключении из Союза советских писателей Александра Афиногенова и Бруно Ясенского. Последнего вскоре арестовали, и Афиногенов записал в дневнике:
«Взяли мирного человека, драматурга, ни о чём другом не помышлявшего, кроме желания написать ещё несколько десятков хороших пьес на пользу стране и партии, – и сделали из этого человека помойку, посмешище (позор и поношение общества)…»
Но Афиногенову ещё повезло – он всё-таки остался на свободе.
21 мая самолёт АНТ-6, ведомый лётчиком Михаилом Водопьяновым (второй пилот – Михаил Бабушкин), совершил посадку на льдине в районе Северного полюса. Началась подготовка станции «Северный полюс», на которой должны были остаться зимовать её начальник Иван Папанин, радист Эрнест Кренкель, геофизик и астроном Евгений Фёдоров, гидролог и гидробиолог Пётр Ширшов. Их всех вскоре назовут «папанинцами».
Вальтер Кривицкий:
«22 мая, в день, когда судьба самого военкома Ворошилова висела на волоске, и когда с минуты на минуту ожидали его смещения, я был вызван Михаилом Фриновским, правой рукой Ежова. Он сказал мне, что мой отъезд решён, что я должен уехать вечером. Мои коллеги расценили это как знак глубокого доверия, оказанного мне Кремлём».
В тот же день (22 мая) в городе Куйбышеве был арестован маршал Михаил Тухачевский. 24 мая его привезли в Москву, где в тот же день был арестован кандидат в члены политбюро Ян Эрнестович Рудзутак. Ему было предъявлено обвинение в «контрреволюционной троцкистской деятельности и шпионаже в пользу нацистской Германии».
26 мая после очных ставок с Примаковым и другими арестованными военачальниками маршал Тухачевский дал первые признательные показания. Впрочем, есть ещё одно воспоминание, которое приоткрывает истинную причину «признательности» этих показаний – Сергей Угаров, сын репрессированного партаппаратчика Александра Угарова, потом написал (в книге «Исповедь вражёныша»):
«Известно: Сталин отдал распоряжение, разрешавшее “меры физического воздействия” на арестованных. Но, кроме страшных физических пыток, были и другие, не менее страшные. Когда арестовали маршала Тухачевского, привезли его дочь, которой не было и 10 лет, в камеру к отцу и при ней пригрозили ему: “Не признаешься – мы с ней сделаем всё, что угодно, по рукам пустим”. Тухачевский сломался».
25 и 26 мая был проведён опрос членов ЦК и Тухачевского вывели из кандидатов в члены ЦК ВКП(б).
Когда весть об аресте маршала Тухачевского дошла до главного редактора журнала «Новый мир» Ивана Гронского, он сейчас же позвонил Сталину и стал высказывать своё недоумение и выражать протест. Вождь слушать его не стал:
«– Не лезь не в своё дело! – сказал он Гронскому и повесил трубку».
Рудзутака тоже подвергали пыткам и избиениям, но он виновным себя не признал и показания, которые от него требовали следователи, давать категорически отказался.
26 мая правление Союза советских писателей исключило из своего состава поэта и драматурга Владимира Киршона (это он сочинил стихотворение «Я спросил у ясеня», ставшее много лет спустя популярной песней).
В тот же день (26 мая) был арестован Григорий Иосифович Каннер, бывший секретарь Сталина, ставший заместителем начальника Главного управления металлургии наркомата тяжёлой промышленности СССР. Официальное обвинение, предъявленное ему, было стандартным: «участие в контрреволюционной террористической организации». Но, скорее всего, главной виной Каннера являлось то, что он слишком много знал, участвуя по приказу Сталина в организации множества «тёмных» дел (например, в убийстве Эфраима Склянского, заместителя Троцкого), и вождь решил от него избавиться.
На следующий день арестовали и высокопоставленного энкаведешника Семёна Григорьевича Фирина (Пупко), которому было предъявлено обвинение в том, что он готовил заключённых Дмитлага (созданного для строительства канала Москва-Волга) для участия в вооружённом перевороте в СССР.
