В 1963 году Владимир Буковский изготовил две фотокопии запрещённой в СССР книги «Новый класс» югославского оппозиционера Милована Джиласа. Буковского тотчас арестовали, признали невменяемым, и поместили в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу. Там уже находился другой оппозиционер – генерал Пётр Григоренко, который не желал скрывать своих взглядов, а впоследствии написал (в книге «В подполье можно встретить только крыс»):
«Власть, родившаяся в подполье и вышедшая из неё, любит в темноте творить свои тёмные дела. Мы же стремимся вынести их на свет, облучить их светом правды. Власть, стремясь уйти из-под света, изображает наши действия как нелегальные, подпольные, пытается загнать нас в подполье. Но мы твёрдо знаем, что В ПОДПОЛЬЕ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ ТОЛЬКО КРЫС».
Смена власти
Летом 1963 года по Всесоюзному радио (в программе «радиостанции “Юность”») прозвучало несколько симпатичных песенок в исполнении учителя с далёкой Камчатки Юлия Кима (включая и его «Рыбу-кит»), К этому времени срок, который должен был отработать выпускник советского вуза после его окончания, уже завершился, и Юлий Ким вернулся в Москву, где тоже стал преподавать в школе историю, литературу и обществоведение. И, конечно же, сочинять песни. Он давал первые свои концерты, постепенно становясь одним из популярнейших советских бардов.
Актёр Владимир Высоцкий тоже продолжал сочинять песни и исполнять их в кругу друзей. Песни были о дружбе, но характер их был немного хулиганский, так как речь в них шла в основном о бывших уголовниках. Это казалось очень смелым, и друзья воспринимали творения Высоцкого с восторгом.
А молодой поэт Евгений Евтушенко в том же году был выдвинут на соискание Нобелевской премии по литературе. Но Нобелевский комитет его кандидатуру отверг.
29 ноября 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» была напечатана заметка с названием «Окололитературный трутень», в которой клеймился начинающий стихотворец Иосиф Бродский за «паразитический образ жизни». В самом деле, возмущался автор заметки, молодому человеку всего 23 года, он нигде не работает и пишет несусветную чушь. Стихи Бродского советские цензоры в печать не пропускали, поэт их читал друзьям и знакомым. Например, этот стих:
«Я памятник воздвиг себе иной!
К постыдному столетию – спиной.
К любви своей потерянной – лицом.
И грудь – велосипедным колесом,
а ягодицы – к морю полуправд.
Какой ни окружай меня ландшафт,
чего бы ни пришлось мне извинять, —
я облик свой не стану изменять…
Пускай меня низвергнут и снесут,
пускай в самоуправстве обвинят,
пускай меня разрушат, расчленят, —
в стране большой, на радость детворе
из гипсового бюста во дворе
сквозь белые незрячие глаза
струёй воды ударю в небеса».
Газетного рецензента понять было можно – ведь никому неизвестный стихотворец не только называл столетие, в котором произошла Октябрьская революция, «постыдным», но и окружал его «морем полуправд».
Поскольку ещё весной 1963 года Никита Хрущёв перестал благоволить Александру Солженицыну, это сразу сказалось на отношении к писателю руководителей более мелкого масштаба. 28 декабря 1963 года повесть «Один день Ивана Денисовича» была выдвинута на соискание Ленинской премии по литературе за 1964 год. Но 14 апреля 1964 года при голосовании в Комитете по премиям её большинством голосов отклонили.
8 января 1964 года в том же «Вечернем Ленинграде» были напечатаны «мнения читателей», которые требовали привлечь к ответственности «тунеядца Бродского». И 13 января поэта арестовали. На следующий день у арестованного случился сердечный приступ. Но поэта направили на психиатрическую экспертизу в специализированную психиатрическую клинику.
На судебном процессе между судьёй и подсудимым произошёл такой диалог:
«Судья. – А вообще какая ваша специальность?
Бродский. – Поэт, поэт-переводчик.
Судья. – А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский. – Никто. А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья. – А вы учились этому?
Бродский. – Чему?
Судья. – Чтобы быть поэтом. Не пытались кончить вуз, где готовят…где учат?
Бродский. – Я не думал… я не думал, что это даётся образованием.
Судья. – А чем же?
Бродский. – Я думаю, это… от Бога…»
13 марта суд приговорил Бродского «к пяти годам принудительного труда в отдалённой местности». И поэт был этапирован (под конвоем вместе с уголовниками) в деревню Норинскую Коношского района Архангельской области.
14 октября 1964 года был собран пленум ЦК КПСС, о котором первый секретарь ЦК и глава советского правительства Никита Хрущёв ничего не знал (он отдыхал на черноморском побережье Кавказа). Вызванный в Москву Хрущёв был снят со своего поста «по состоянию здоровья». На следующий день его освободили и от должности главы правительства. Новым лидером коммунистической партии стал Леонид Брежнев.
И вскоре (в том же октябре 1964 года) Ольга Ивинская, сидевшая в концлагере под Тайшетом за то, что получала из-за границы гонорары за роман Пастернака «Доктор Живаго», была досрочно освобождена.
В 1964 году в возрасте 65 лет скончался сотрудник махачкалинского НИИ полковник медицинской службы доктор медицинских наук профессор Григорий Моисеевич Майрановский. По официальной версии причиной смерти явилась острая сердечная недостаточность. Но сразу возникает предположение: а не помог ли самому себе уйти с этого света сам профессор Майрановский? Ведь вожди, на которых он работал, так и не оценили его открытий и изобретений. И (кто знает?) не приберёг ли доктор медицинских наук один из открытых им ядов для самого себя?
Новая власть
Отношение к творчеству Александра Солженицына тем временем продолжало ухудшаться. Его произведения негласно изымались из библиотек и уничтожались.
12 февраля 1965 года в Москве было организовано литературное объединение молодых поэтов, которое назвали СМОГ, что расшифровывалось как «Смелость, Мысль, Образ, Глубина» или «Самое Молодое Общество Гениев». Творческий девиз участников СМОГа звучал так: «Сжатый Миг, Отражённый Гиперболой». В качестве почётного члена в СМОГ вошёл и Владимир Буковский, которого к тому времени уже выпустили из психбольницы. Он увлёк молодых поэтов на площадь Маяковского, чтобы они читали свои стихи у памятника поэту.
