а)
б)
Рис. 29. а – подвеска из псковского погребения, совершенного не ранее 960-х – начала 970-х гг.; б – найденный на о. Готланд арабский дирхем с выбитым изображением сокола. Источник: Цветков С. В. Князь Рюрик и его время. М. – СПб., 2012
Двести лет спустя, перенося центр власти из Киева на северо-восток Руси, Андрей Боголюбский активно использовал для этого и религиозный аспект, взяв с собой чудодейственную икону Богородицы, написанную, по преданию, евангелистом Лукой. Отправившись в поход на Вожскую Булгарию 1 августа 1164 г., князь взял с собой две иконы – Владимирской Богоматери и Спаса. От иконы Спаса просияли огненные лучи, предопределившие сожжение вражеских городов. В «Сказании», написанном, по мнению исследователей, самим Андреем Боголюбским, об этом рассказывается так: «Азъ рабъ твои имѣю тя стѣноу и покровъ и Кр(е) стъ С(ы) на твоего ороужiе на брани обоюдоу остро и огнь опаляа лица противных наших хотящих с нами брани. <…> И (тогда) взяша четыри города Болгарьскiа и бряхимовъ в (на) Камѣ и воротився от сѣча вси и видѣша (всвѣтима) лоуча огнены от иконы Спаса нашего вл(а) д(ы) ки и Б(о) га и весь полкъ его от крытъ (окрестъ) он же воротився опять и попали городы огнемъ и положи землю ту поустоу а прочiи городи осади дань платити. Тож видѣнiе Маноуилъ ц(а) рь (видѣ оу себѣ) тамо видѣ въ единъ д(е) нь августа въ 1 праздновати оуставиша… Аз же написах ти се (сице) повелѣнiемъ царя Маноуила и всего причта церковнаго да праздноуимъ обще все месяца авгоуста въ 1 день вседержителя г(оспод) а бога нашего человеколюбца м(и) л(ос) тiю… и сiи празникъ оуставленъ быс хоудым и грѣшным рабомъ Бжiим Андрѣемъ княземъ с(ы) номъ Георгiевым вноука Мономахова именемъ Володимера царя и князя всея Роусiи»
[678].
Впоследствии князь учреждает новый православный праздник Спаса 1 августа: «Праздник Спаса он установил в честь того, что владимирские войска под его водительством одержали победу над своими соседями – волжскими болгарами, причем помогла им в этом икона Спаса. В тот же день, по рассказу автора Сказания о празднике, император Мануил Комнин в результате чуда от походной иконы Спаса одержал победу над сарацинами. Поэтому оба монарха, Андрей и Мануил… установили этот общий праздник. Для нашей темы важно отметить, что в действительности такого совпадения не было, ибо победа императора над сарацинами в указанное время неизвестна и в Византии праздник Спаса 1 августа не отмечался»
[679]. Таким образом, это церковное нововведение было делом одного Андрея Боголюбского и никакого отношения к Византии не имело. В христианстве действительно многочисленны рассказы о чудодейственных иконах, спасавших при нашествии врагов, однако они не использовались в качестве оружия массового поражения для сожжения вражеских городов при завоеваниях. С другой стороны, ближайшей параллелью этому чуду является рассмотренное выше сожжение Искоростеня Ольгой, в основе которого, как было показано, лежит представление об огненном соколе Рароге, сжигающем крепость противников обладателя этой мистической сущности истинной власти. Показательно, что в самом «Сказании» об этом чуде Андрей Боголюбский называется не просто князем, но и царем, что, несомненно, отражает его претензии на этот высший титул. Следует отметить, что в зороастрийском календаре шестой месяц был посвящен именно «лучшей власти». Поскольку год в этом календаре начинался не в январе, а в марте, то шестой месяц как раз соответствовал нашему августу.
Следует также упомянуть и достаточно поздно зафиксированные так называемые «царские знаки» на теле истинного правителя, фигурировавшие в народных преданиях. В эпоху Рюриковичей данная тема не возникала, очевидно, потому, что законность правящей династии не вызывала в глазах народа сомнений. Когда же династия сменилась, предания о них неожиданно появились. Чаще всего они фигурируют в связи с Пугачевым, однако в различных преданиях эти знаки упоминаются уже применительно к Петру I. В качестве таковых чаще всего назывались «царский венец, двоеглавый орел, месяц с звездою» или «половина месяца и звезда»
[680]. Поскольку в отечественной традиции эта тема фиксируется поздно, может показаться, что она возникла относительно недавно, однако это не так. Выше уже отмечались знаки небесных светил на монетах Василия Дмитриевича, на которых всадник был изображен с соколом. Присутствует эта тема в фольклоре других славянских народов. Так, например, болгарский «Делю-воевода при всей своей необыкновенной силе легок, как птица, имеет хвост и знаки на теле»
[681]. Обращение к эпосу других индоевропейских народов показывает древность возникновения этой идеи. Сын богини грузинский герой Амирани в знак своего божественного происхождения имел изображения луны и солнца на своих плечах, а некоторые части его тела были золотые
[682]. Поскольку, как было показано выше, в восточнославянском фольклоре сокол был связан с солнцем и луной, логично предположить, что подтверждающие право на власть знаки у ее носителя также восходят к кругу мифологических представлений о Рароге.
Глава 9. Знак Рюриковичей
В завершение рассмотрим значение знака Рюриковичей, который не одно столетие служил символом для потомков первого русского князя, а попытки установить его значение вызвали к жизни множество гипотез. Для норманиста А. А. Молчанова все было предельно ясно: «В целом весь период бытования знаков Рюриковичей на Руси сейчас предстаёт достаточно ясно. Перенеся на новую родину из Скандинавии обычай использования верительных знаков (jartegnir – в виде неких предметов с символическими изображениями, фигуративными или условными), Рюрик и его присные варяги нашли в Восточной Европе практику использования “знамений”, или “пятен”, как владельческих меток. В специфических условиях формирования Древнерусского государства с его полиэтничностью и гетерогенностью правящей элиты произошёл симбиоз двух генетически не связанных, но, как оказалось, вполне совместимых эмблематических традиций. При этом укоренился и канонизировался в качестве родовой эмблемы могущественных государей Киевской Руси двузубец простейшей формы. Остаётся установить: был ли он принесён (как символический мотив, связанный, скорее всего, с генеалогическим мифом) из скандинавского культурного круга или усвоен варяжско-русским конунгом уже на территории Восточной Европы»
[683]. Если же отвлечься от наукообразных трескучих фраз и обратиться к конкретным фактам, то что же мы видим? По поводу тех же самых знаков Рюриковичей другая известная норманистка Е. А. Мельникова была вынуждена признать: «Однако в Скандинавии эпохи викингов или в предшествующее время не только неизвестны подобные изображения, но и, более того, отсутствует сама традиция использования символических знаков»
[684]. Как видим, все глубокомысленные рассуждения о скандинавском происхождении знака Рюриковичей абсолютно ни на чем не основаны.
