– Ага! Назвали бы по-русски: улица Удобреньевая! – уплетая вареники, поддакнула я. – Опять же конкретизировать можно было, о каком именно удобрении идет речь: Навозная улица или, скажем, Птичье-Пометная!
– А теперь ты путаешь! – с нескрываемым удовольствием заметила она. – Гербициды – это вовсе не то же самое, что удобрения!
– Да ну? – я слегка удивилась, но спорить не стала.
Ирка с мужем держат специализированный магазин «Наше семя», и в садово-огородных делах подруга разбирается.
– По-русски улица Гербицидная называлась бы Ядохимикатной! – заявила она. – А если говорить конкретнее, то Нитрофосной или, например, Медно-Купоросной!
Разговор о садово-огородных отравах не испортил нам аппетита, но головы мы друг другу задурили основательно, потому что, выйдя из кафе, начали спрашивать местных жителей, как проехать на улицу Ядохимикатную. Из четырех опрошенных нами аборигенов ни один не признался, что не знает такой улицы, при этом каждый имел собственное мнение о том, где эта проклятая Ядохимикатная может находиться. В результате мы минут сорок колесили по станице, последовательно побывали на улицах Ягодной, Яхонтовой, Едохина, а также приблудившейся к ним Самокатной и только случайно наткнулись в странствиях на нужную нам Гербицидную.
– О! Вот же она! Гербицидная! – закричала Ирка, зорким глазом прирожденного штурмана разглядев табличку на заборе. – А почему мы Ядохимикатную ищем?
– Потому что дуры, – грубо, но самокритично ответила я. – Теперь ищи дом номер восемь и вывеску школы искусств.
– Это на той стороне, – подружка махнула рукой.
Я развернула машину прямо посреди улицы, потревожив степенно шествовавших по ней гусей. Они зашипели, хлопая крыльями и вытягивая шеи. Ирка, первой выбравшаяся из машины, попятилась от рассерженных птичек и пробормотала:
– Какие страшные звери!
– А Паниковский брал их голыми руками! – напомнила я.
– Отважный мужик! Твой знакомый?
– Твой тоже, – насмешливо хмыкнула я. – Или ты не читала роман «Золотой теленок»?
– Какой еще теленок? – рассердилась пристыженная подружка. – Прямо переклинило тебя сегодня на крупном рогатом скоте! Только одно и твердишь: коровы, коровы!
– Корова! – сказала я.
– Издеваешься? – надулась она.
– Какое издевательство, ты чего? Я говорю, за забором корова! Как раз возле этой самой школы искусств!
Подруга оглянулась и посмотрела сквозь редкий штакетник. На зеленой травке у крыльца Бураховской школы искусств имени Л.Ф. Шишкаревой лежала крупная рогатая скотина классического бурого цвета. Типичная бураховская буренка!
– Я туда не пойду, я лучше с гусями останусь, – заартачилась Ирка. – На мне красная юбка, не хочу, чтобы меня корова забодала!
– Я тоже не хочу, чтобы тебя забодали, – согласилась я. – Но в одиночку я к этой зверюге не полезу. На мне зеленая кофточка! Вдруг эта корова дальтоничка? Примет зеленое за красное – и привет!
– Может, это не корова, а бык? – задумалась подружка. – Быки на красное реагируют.
Она подошла вплотную к забору, присела на корточки, сунула физиономию между кольями и стала рассматривать животное, которое не обращало на нас никакого внимания.
– Неудачно лежит, скотина! – присматриваясь и так, и этак, недовольно приговаривала Ирка. – На животе лежит! Не могу разглядеть, есть там у нее вымя или нет! Как-то глупо эти коровы устроены, все половые признаки у них в одной зоне расположены! Ни тебе молочных желез на груди, ни бороды на морде! Дай мне камень какой-нибудь, пожалуйста.
– Ты что? Будешь побивать бедное животное камнями только за то, что у него нет бюста и бороды?!
– Ты спятила? – удивилась Ирка. – Я просто хочу спугнуть эту тварь, чтобы она поднялась на ноги и позволила нам заглянуть ей под брюхо! Мы увидим, что у нее там, и поймем, корова это или бык!
На другой стороне улицы на веранде своего дома пили чай молодожены Анюта и Николай Хороводовы. По случаю женитьбы молодым дали недельный отпуск на птицефабрике, где Николай работал механиком, а Анюта лаборанткой. В медовый месяц новоиспеченные супруги трудились совершенно определенным образом – на благо продолжения славного рода Хороводовых, выходя из спальни только для того, чтобы подкрепить свои физические и моральные силы. Физическое подкрепление они черпали в холодильнике, а моральную поддержку искали в интересной и полезной книге «Камасутра для чайников». Это великолепно иллюстрированное издание в доступной форме комиксов информировало читателей о многообразии форм и позиций здорового секса. Также книга сообщала о существовании сексуальных отклонений и откровенных извращений, но без подробностей и наглядных картинок, так что любознательные молодожены были вынуждены мучительно напрягать воображение.
– Ань, вуайеристы – это те, которые подсматривают или, наоборот, сами заголяются напоказ? – отставив в сторону холодный чай с медом и лимоном и устремив пытливый взгляд через забор, спросил вдруг молодую супругу Николай Хороводов.
– Которые заголяются – это эсги… экзи… Экс-ги-би-ци-о-нисты! – сверившись с книгой, по слогам произнесла Анюта и с нежностью посмотрела на Николая. Ей нравилось, что молодой муж думает о сексе даже тогда, когда им не занимается. – А вуайеристы – это те, которые любят смотреть.
– А которые с животными? – приподнявшись над табуретом, спросил Николай.
– Фу! – сморщила носик Анюта. – Это зоофилы!
– А с плетками, ремнями и камнями кто, садисты? – проявил эрудицию он.
– Они, – подтвердила молодая супруга. И забеспокоилась: – А ты почему спрашиваешь?
– Потому что на той стороне улицы в картофельной ботве прячутся две бабы! – ответил Николай, махнув рукой.
– Если две бабы, то это лесбиянки! – авторитетно сказала Анюта.
– Не, они не друг с другом, они на теть-Валиного бычка глазеют и камни в него кидают! Ань, а они кто, получается?
– Зоофильные вуайеристки с садистскими наклонностями! – округлила глаза впечатлительная Анюта.
Теперь уже молодой муж посмотрел на супругу с гордостью и одобрением.
– Умная ты у меня! Молодец! – похвалил он.
– Книжки читаю! – скромно ответила она.
И оба с большим уважением посмотрели на «Камасутру для чайников».
На гравий, градом посыпавшийся на лужайку, рогатая скотина не реагировала, пока Ирка случайно не попала камешком ей в бок. Тогда животина укоризненно мукнула, тяжело поднялась и затопала прочь, бряцая колокольчиком.
– Ну надо же, она и встала так, чтобы ничего сокровенного нам не показать! – сердито плюнула Ирка. – Есть у нее вымя или нет, я не разглядела! Кто же это был, бык или корова?
– Лицо коровьей национальности! – примирительно сказала я. – Чего ты разволновалась? Раз эта скотина ушла, нам ее половая принадлежность до лампочки! Главное, мы теперь можем подойти к дому сразу, без опасной игры в корриду! Пошли?
