– Потому что так решили там, – и Латыш опустил палец вниз, намекая на то, что это распоряжение исходит лично от Щербицкого, кабинет которого находился этажом ниже. – Вопросы еще есть?
– Есть, Артемий Игнатович: как я буду смотреть в глаза Севидову и всей команде?
– Так же, как смотрите сейчас на меня, – глядя в глаза собеседнику, ответил Латыш. – И вообще, бросьте ваши телячьи нежности – мы здесь не в бирюльки играть поставлены. Человек напортачил в финальной игре так, что вся Украина за голову схватилась. Вы сами игру видели?
– Видел, но это чистая случайность – стечение обстоятельств.
– За это стечение кто-то должен ответить. Может, вы хотите взять всю вину на себя? В таком случае, мы вас тоже уволим. А если вы этого не хотите, тогда поезжайте в Конча-Заспу и увольте Севидова. Нам такие тренеры не нужны.
– И какую причину я должен буду ему озвучить – провал в кубковом матче?
– Естественно, нет – надо найти другую причину. Например, за развал воспитательной работы. Он ведь и в самом деле распустил футболистов, потакает всем их прихотям.
– Поэтому команда и дает результат – мы боремся за «золото». А если уволить Севидова за три матча до финиша, тогда…
– Ничего не произойдет, – перебил собеседника Латыш. – Вы что забыли, что матчи выигрываются не только на поле, но и в кабинетах? Поэтому новый тренер получит от нас всяческую поддержку.
– Уже есть кандидатура на это место?
– Валерий Лобановский.
– Но его уже в прошлом году хотели назначить старшим тренером, но из этого ничего не вышло – он уехал несолоно хлебавши.
– А теперь выйдет – время подоспело. Лобановский сделает из «Динамо» современный клуб европейского уровня. У Севидова это не получилось.
– Я с этим не согласен. Севидов уже близок к созданию такой команды – необыкновенно гибкой, сильной, способной воплотить на поле любой его замысел, обогатить его импровизациями. А когда зимой мы устраним недокомплект форвардов, то наши дела пойдут еще лучше. Ведь средний возраст команды – двадцать пять лет и у нее несомненно большое будущее. Это все заслуга Севидова.
– Это общая заслуга, Андриан Алексеевич: вас, меня, товарища Щербицкого. А Севидов по сути пришел на готовое и пока что выиграл лишь один чемпионат.
– Но это как-то не по-людски – увольнять его с такой нелестной характеристикой. Разрешите переговорить с ним с тем, чтобы он ушел из команды, написав заявление по собственному желанию?
– Пожалуйста, если у вас это получится, – согласился с этим предложением Латыш.
Но Севидов не согласился. Узнав, зачем приехал на базу Мизяк, тренер лишь усмехнулся и сказал:
– Нет уж, Андриан Алексеевич, пусть так и останется: «За развал воспитательной работы». А история сама рассудит, кто прав в этом споре.
12 октября 1973 года, пятница, Ереван, Дом правительства и площадь Ленина
Председатель правительства Армении Григор Арзуманян находился в своем кабинете и просматривал отчет своего заместителя о работе промышленных предприятий за третий квартал, когда в кабинет к нему буквально ворвался его секретарь. Не говоря ни слова он подбежал к окну и отодвинув в сторону массивную штору, попросил министра подойти к нему. Арзуманян, который до этого никогда еще не видел своего секретаря в подобном состоянии, подчинился.
– Посмотрите, что творится у памятника Ленину, – сообщил секретарь.
Министр взглянул и буквально оторопел – с тыльной стороны памятника собралась огромная толпа людей в несколько сот человек и, задрав головы, смотрела куда-то вверх – на спину Ленину. Тут же сновали и какие-то люди с фотоаппаратами, которые направляли их в ту же самую сторону, куда смотрела толпа.
– Видите, здесь уже и западные журналисты суетятся, – произнес секретарь.
Судя по всему, эти иностранцы были обитателями гостиницы «Армения», которая стояла на той же площади Ленина.
– Что там происходит, черт возьми? – воскликнул премьер и удивленно воззрился на своего секретаря.
– Как мне сообщили, кто-то сегодня ночью нарисовал на спине у Ленина цифру восемь.
– Почему восемь? – удивился премьер.
– Это же номер Левона Иштояна – нашего лучшего нападающего! – округлил глаза секретарь.
И тут до Арзуманяна наконец дошло, что именно случилось с памятником – это было отголоском победы «Арарата» в финале Кубка СССР. Однако этот отголосок напоминал уже звон не победного, а, скорее, поминального колокола – у него был явно зловещий оттенок. Ведь узнай об этом в Москве (а она обязательно узнает) и неприятностей с этим происшествием не оберешься. И едва премьер успел об этом подумать, как у него на столе зазвонил телефон. Подскочив к аппарату, Арзуманян поднял трубку и услышал на другом конце провода голос первого секретаря ЦК КП Армении Антона Кочиняна.
– Григор, что у вас там происходит? – спросил партийный лидер, уже явно оповещенный о произошедшем.
– Кто-то сегодня ночью нарисовал на спине у памятника Ленина цифру восемь, – сообщил премьер. – Здесь уже полно народу, в том числе и западные журналисты.
– Немедленно очистите площадь от людей – я скоро буду, – приказал Кочинян и повесил трубку.
Ехать от здания ЦК до Дома правительства было минут пять-семь, поэтому Арзуманян бросился немедленно выполнять распоряжение Первого. Первым делом он позвонил министру внутренних дел Армении Владимиру Дарибяну.
– Владимир Саркисович… – начал свою речь премьер, но министр его тут же оборвал:
– Я уже все знаю, люди мной отправлены.
К приезду первого секретаря, который прибыл через пятнадцать минут после своего звонка премьеру, площадь уже начала оцеплять милиция. Делалось это без всякой ожесточенности – людей просто просили отойти к скверу подальше от памятника. Собравшиеся, на лицах которых сияли счастливые улыбки, реагировали на это спокойно, прекрасно понимая, что милиционеры просто выполняют свою работу.
– Это же надо додуматься – переделать Ильича в Арутюновича, – раздавались восторженные выкрики из толпы.
Именно таким был отчество у нападающего «Арарата» Левона Иштояна.
Кочинян подошел к памятнику и поднял голову вверх. В лучах утреннего солнца на спине вождя красовалась жирная цифра восемь, нарисованная белой краской. На пьедестале монумента уже сновали двое милиционеров, которые показали Первому предметы, которые они обнаружили на месте преступления – небольшое пластиковое ведерко и малярную кисть. Кочинян сделал им жест рукой, чтобы они доставили эти вещи сюда, вниз.
Спустя несколько минут полковник милиции, командовавший оцеплением, принес Кочиняну обнаруженные предметы.
– Вот, злоумышленники забыли это под памятником, – сообщил полковник.
– Почему забыли – может, просто бросили, – высказал свое предположение Первый.
