В это время к нему подошел второй секретарь ЦК КП Армении Павел Анисимов.
– Что здесь происходит, Антон Ервандович? – спросил он у Первого.
– Полюбуйтесь, – ответил Кочинян и указал рукой наверх.
– Бог ты мой – это же политическая диверсия! – воскликнул Второй.
– Полегче, Павел Петрович, – осадил Второго Первый. – Просто люди радуются победе своей команды.
– Это вы называете радостью? – возмутился Второй. – Да уже сегодня все западные газеты будут заполнены фотографиями того, как в столице Армении кто-то издевается над вождем мирового пролетариата. И можно себе представить, что вам скажут на это в Москве.
– Не только мне, но и вам, – все так же спокойно отреагировал на эти слова Кочинян.
– Перестаньте ловить меня на слове, – не скрывая своего раздражения, воскликнул Анисимов. – Дело пахнет политической провокацией, а вы стараетесь перевести ее в плоскость какой-то бытовой мелочи. Как вы теперь собираетесь устранять эту надпись, если вокруг площади уже собираются сотни людей?
Вместо ответа Кочинян подозвал к себе министра внутренних дел, который стоял в стороне и беседовал со своими подчиненными.
– Владимир Саркисович, начинайте оттеснять людей подальше от площади, – приказал Первый главному милиционеру.
После чего Кочинян повернулся к премьер-министру:
– Подъемный кран у нас имеется?
– Уже едет, – ответил Арзуманян.
– Вот видите, Павел Петрович, все уже крутится, все уже вертится, – вновь перевел взгляд на Второго Кочинян.
– Но в любом случае я должен буду доложить об этом в Москву, – ответил Второй. – Такие вещи, сами понимаете, скрыть невозможно. И еще: начинайте искать преступника, чтобы у нас было о чем рапортовать в Центр.
Когда Второй удалился с площади, чтобы вернуться в ЦК и оттуда позвонить в Москву, Кочинян снова подозвал к себе министра внутренних дел.
– Владимир Саркисович, это дело, скорее всего, будет расследовать КГБ. Но вы тоже не расслабляйтесь и будьте начеку.
– Не волнуйтесь, Антон Ервандович, все сделаем, как надо.
Саркисов знал, что у Первого не слишком теплые отношения с председателем КГБ Армении Аркадием Рогозиным, назначенным на этот пост почти год назад. Но у него заместителем был армянин Грайр Михаелян, с которым Кочинян был в гораздо более дружеских отношениях. Поэтому шанс на то, что это дело можно будет каким-то образом замять все-таки оставался.
12 октября 1973 года, пятница, Москва, Старая площадь, кабинет Леонида Брежнева
Генсек сидел в своем кресле во главе стола, покрытого зеленым сукном, курил свои любимые сигареты «Новость» и внимательно слушал Андропова, который сам напросился к нему на прием, чтобы обрисовать ситуацию с приездом в Москву бразильского спортивного функционера из МОК Жоана Авеланжа. Этот человек в будущем году собирался выдвигать свою кандидатуру на пост президента ФИФА и теперь объезжал все ведущие спортивные державы, чтобы заручиться поддержкой их спортивных чиновников. Брежнев собирался встретиться с бразильцем в неофициальной обстановке и поэтому должен был знать ситуацию с его выдвижением изнутри – чтобы понять, нужно его поддерживать или нет.
– Учитывая, что Авеланж может сменить англичанина Стэнли Роуза, нам, скорее выгодно протащить его в президенты ФИФА, чем гробить, – делился Андропов своими мыслями с генсеком. – Англичане уже 18 лет заправляют мировым футболом и Роуз это уже их третий ставленник, причем всегда настроенный враждебно как к нашей стране, так и к нашим союзникам. Вот и сейчас, когда в Чили произошел военный переворот, Роуз занял четкую пропиночетовскую позицию и собирается торпедировать наше попадание на чемпионат мира в ФРГ.
– А ты что думаешь на этот счет – попадем мы на этот чемпионат или нет? – спросил Брежнев.
– Для этого надо, во-первых, поменять руководство сборной, во-вторых – приложить максимум усилий на международном уровне, в том числе и в ФИФА.
– И кого ты видишь нашим новым тренером? – заинтересованно спросил генсек.
– Константин Иванович Бесков – лучшая кандидатура.
– Почему он? – вскинул брови Брежнев.
– Он человек принципиальный – такой не будет выплясывать кадриль перед нашими чиновниками.
– Но они же его сожрут!
– Если мы поможем, то ничего с ним никто не сделает. Мы сами кого хочешь сожрем, – и по губам Андропова пробежала еле уловимая ухмылка. – К тому же Бескова ненавидят ворошиловоградские, с которыми у него не сложились отношения еще в 65-м, когда он год возглавлял их «Зарю».
Этот эпизод был упомянут Андроповым не случайно. За ворошиловоградской группировкой стоял член Политбюро Дмитрий Полянский, с которым у Брежнева были натянутые отношения. Именно поэтому генсек год назад и разрешил своему приятелю Владимиру Щербицкому устроить большой «шмон» в Ворошиловграде – отправить туда инспекторскую проверку, которая привела к зачистке тамошней элиты, а также дала по рукам и их московским покровителям во главе с Полянским. Так что, упоминая о плохих отношениях Бескова с ворошиловоградскими, шеф КГБ делал беспроигрышный ход.
– А где сейчас Бесков работает? – спросил Брежнев после некоторых раздумий.
– В Центральном совете «Динамо» – курирует команды, играющие в РСФСР.
– Сам-то он согласен вернуться в сборную – все-таки девять лет ее не тренировал с того дня, как четвертое место на чемпионате Европы с ней занял? Несправедливо с ним Хрущ тогда поступил – снял с должности за проигрыш испанцам. Впрочем, Никиту и самого вскоре сняли за такой вот волюнтаризм.
– Об отказе со стороны Бескова не может быть и речи – он член партии, а руководство сборной дело государственной важности. Нам ведь через три года надо будет на чемпионат Европы попасть.
– Это понятно, просто когда человека насильно заставляешь, он иначе к этому делу начинает относиться. Как говорится, насильно мил не будешь.
– В его случае насилие не понадобится. А вот к тем, кто будет выступать против этого назначения, мы его применим.
– Только палку не надо перегибать, – попросил собеседника Брежнев.
После чего стряхнул пепел в стеклянную пепельницу и, откинувшись на спинку кресла, произнес:
– Ну, что там с этим Роузом – продолжай.
– Англичане два года назад нам здорово насолили, выслав из страны более сотни наших дипломатов. Самое время им за это отомстить. Они попытались подорвать наш авторитет в мировой политике, мы подорвем их влияние в их национальной игре – в футболе. И лучшей кандидатуры, чем Авеланж, в этом деле представить себе невозможно.
– Это почему?
– У него, как и у нас, вырос большой зуб по отношению к англичанам. Он ведь возглавляет Федерацию спорта Бразилии и впервые столкнулся с происками англичан в 1966 году на чемпионате мира в Англии. Тогда групповые матчи сборной Бразилии против Португалии, Венгрии и Болгарии судили три арбитра и шесть помощников – семеро из них были англичанами, а остальные – немцы. Идея у них была проста: нейтрализовать Бразилию, что они и сделали. После чего англичане и немцы протолкнули друг друга в финал, поскольку четвертьфинал немцев судил английский арбитр, а игру англичан против аргентинцев – немец.
