– Я вам еще раз повторяю, эти деньги не мои – я их нашел на улице на прошлой неделе, – усталым голосом рассказывал Мовсюк. – Гулял с собакой и в кустах наткнулся на кошелек. Открыл, а там эти три пятидесятирублевки.
– А кошелек можно посмотреть? – поинтересовался Шило.
– Я его сразу выкинул за ненадобностью – ему уже сто лет в обед было, – без всякой паузы ответил Мовсюк.
Сидя в углу кабинета, Оленюк слушал этот диалог и внимательно наблюдал за задержанным. Тот явно волновался, хотя и старался скрыть это волнение за показной усталостью. Но наметанный глаз опытного сыщика сразу определил, что Мовсюк рассказывает сейчас придуманную им наспех легенду, пытаясь скрыть правду. И тогда сыщик решил взять инициативу в свои руки.
– А где вы работаете, Глеб Зинонович? – спросил Оленюк.
– В Институте Патона ведущим специалистом, – бросив мимолетный взгляд на сыщика, ответил задержанный.
– В таком случае вы совсем не заинтересованы в том, чтобы туда пришла бумага о вашем недостойном поведении.
– Что вы имеете в виду? – спросил Мовсюк и на этот раз его взгляд задержался на сыщике куда дольше.
– Я имею в виду то, что вы нам здесь «забиваете баки», как выражался Остап Бендер. Происхождение найденных вами денег совсем иное и мы обязательно это узнаем. И когда это случится, вам будет крайне неловко за ваше теперешнее поведение. Если не сказать больше – вы можете серьезно пострадать.
– А это еще почему?
– Потому, что эти деньги проходят по делу об убийстве. И если выяснится, что вы нам лжете, часть вины ляжет и на вас за сокрытие важных для следствия сведений.
Произнося эти слова, Оленюк не сводил взгляда с задержанного и от него не укрылось то, как после сказанного им Мовсюк покраснел, а в его глазах появился неподдельный испуг. Значит, сыщик все делал правильно. Другое дело в его планы не входило загонять допрашиваемого в угол, после чего тот мог запереться. Здесь надо было действовать тоньше.
– Давайте сделаем так, Глеб Зинонович, – после небольшой паузы вновь заговорил Оленюк. – Мы попросим товарища Шило не записывать ваши показания в протокол. Но взамен вы расскажете нам подлинную историю попадания этих денег к вам в руки. Если в этой истории ваше поведение выглядит не слишком достойно, то об этом узнаем только мы с товарищем Шило – больше никто. Согласны?
Какое-то время Мовсюк сохранял молчание, мучительно размышляя над предложением сыщика. После чего он, наконец, кивнул головой.
– Итак, мы ждем вашего честного рассказа, – вновь обратился к задержанному Оленюк.
– Эти деньги я получил в качестве сдачи, когда два дня назад ездил покупать автомобиль, – сообщил Мовсюк.
– А в каких краях это происходило? – дымя сигаретой, спросил Шило.
– Во Львове, – последовал ответ. – Здесь у нас в Киеве достать автомобиль без очереди практически невозможно. Вот возьмите, к примеру, меня. Я уже пять лет являюсь ведущим специалистом в области физико-химических способов сварки, но купить машину не могу. Меня только в прошлом году поставили на очередь, которая подойдет лишь в 1976 году. А я не хочу так долго ждать. Вот и пришлось рвануть за машиной во Львов.
– А там что, не Советский Союз – очередей не существует? – спросил Оленюк.
– Нет, там то же самое, но у меня там появился знакомый, который может решить эту проблему.
– И что это за знакомый такой, который может достать автомобиль вне очереди? – продолжал интересоваться Оленюк.
– А вот это тоже интересная ситуация, – усмехнулся Мовсюк. – Мой знакомый имеет выходы на футбольную команду львовских «Карпат», через которые и помогает людям доставать автомобили. Естественно, с некоторой наценкой. Но вы мне ответьте на такой вопрос: почему футболистам автомобили выделяют без всяких очередей, а мне, ведущему специалисту головного института, приходится ждать то же самое годами. У нас что, футболисты ценнее ученых?
– Вопрос действительно интересный, – согласился с задержанным Оленюк. – Особенно в свете того, что мы, инспектора уголовного розыска, тоже годами вынуждены стоять в очередях за автомобилями, как и вы, ученые. Давайте сделаем так, Глеб Зинонович. Напишем с вами коллективное письмо в наш Совет Министров с просьбой уравнять всех в этом вопросе.
– Вы что, издеваетесь? – искренне возмутился Мовсюк.
– А вы почему задаете глупые вопросы и ищите здесь на них ответы? – не моргнув глазом, ответил Оленюк. – Такова наша действительность и ее надо принимать такой, какая она есть. Так что расскажите нам лучше, как зовут этого вашего львовского «старика Хоттабыча».
– Иосиф Купрейчик. Мы с ним познакомились в прошлом году на нашем стадионе – когда киевляне играли с их «Карпатами».
– Имеете в виду апрельский матч, который мы выиграли по? – спросил Оленюк, который тоже был на этой игре.
– Тот самый, там еще Веремеев гол забил почти в концовке игры. Вот там я и познакомился с Купрейчиком – наши места на трибуне оказались рядом.
– И чем интересно вы друг другу приглянулись?
– Он оказался деловым человеком. Мне тогда нужна была финская стенка, так вот он помог ее достать – мне привезли ее прямо из Львова.
– А теперь, значит, он помог вам и с автомобилем? Какой марки?
– «Жигули», ВАЗ-21-01. Отдал за нее шесть тысяч семьсот рублей при официальной цене в пять тысяч шестьсот пять рублей. Будете оформлять как спекуляцию?
– Мы же договорились, что ваши показания не попадут в протокол, – напомнил собеседнику о своем обещании Оленюк. – Итак, он достал вам автомобиль…
– … и дал мне с моих семи тысяч вот эту самую сдачу, где были эти три купюры по пятьдесят рублей.
– Как выглядит ваш Купрейчик? – спросил Оленюк, надеясь услышать описание внешности человека, похожего на Корнея Капустина по кличке Моченый.
Но Мовсюк описал совершенно иного гражданина:
– Небольшого роста, чернявый, голова с залысинами.
– А нос у него не перебит?
– Нормальный у него нос – крючковатый.
– А где живет этот Купрейчик вы знаете? – подал голос Шило.
– Рядом с площадью Рынок. Но точного адреса я не знаю – он сам на меня выходил. Но его в «Карпатах» все знают, так что найти его будет не трудно.
Глядя теперь в глаза допрашиваемому, Оленюк понял, что тот говорит правду. Значит, надо ехать во Львов и распутывать клубок уже оттуда. «Нонка будет очень недовольна этой моей командировкой», – подумалось в следующий миг сыщику.
9 июля 1974 года, вторник, Москва, площадь Дзержинского, КГБ СССР, кабинет Юрия Андропова
Сидя за столом, шеф КГБ внимательно изучал последние донесения его сотрудников относительно функционирования подпольного тотализатора. После событий осени прошлого года, когда погиб Зольский и КГБ так и не удалось вычислить Банкира, руководившего московским тотализатором, эта «ветка» явно почувствовала опасность и затихла. Во всяком случае перестали функционировать сразу три «точки» тотализатора, в том числе и та, что находилась на улице Карла Маркса. Секретарь Бауманского РК КПСС Филипп Одинцов и его подельники перестали делать ставки на футбольные матчи и вели вполне добропорядочный образ жизни. Однако это вовсе не означало, что другие участники тотализатора, не попавшие в поле зрения КГБ, прекратили свою деятельность.
