– Я отказываюсь выполнять ваш приказ, Леонид Ильич. И если надо, готов положить свой партбилет на стол хоть сейчас.
И в подтверждение этих слов Бесков достал из внутреннего кармана пиджака свой партийный билет и действительно положил его на стол.
– Но почему вы против? – явно обескураженный этими словами и поступком тренера, спросил Брежнев.
– Потому что он противоречит моим принципам. Футбол – честная игра и всякого рода махинации претят его сущности.
– Но есть политическая целесообразность, которая диктует свои законы, – продолжал стоять на своем генсек. – Я же объяснил вам, Константин Иванович, ситуацию: не надо огорчать хозяев, у которых мы в гостях.
– Если мы сыграем в поддавки, то запятнаем не только свою честь, но и честь хозяев, – все так же глядя в глаза собеседнику, произнес Бесков.
– А вы сделайте так, чтобы комар носа не подточил.
– Ничего я делать не буду, – все так же твердо заявил Бесков. – И вообще, во что мы превращаем футбол?
– В каком смысле? – искренне удивился генсек.
– В прямом – мы все сильнее втягиваем его в политику. Сначала это произошло дома, а теперь дошло и до заграницы. На каком примере мы будем воспитывать наших спортсменов – ведь они все молодые люди и только начинают жить.
– Константин Иванович, вы не на митинге, – вступил в разговор Щепко, который все это время внимательно слушал этот разговор и радовался тому, в какой переплет угодил Бесков. – Вам же ясно было сказано: это партийный приказ, который вызван политической целесообразностью. Вы что думаете, Леониду Ильичу самому нравится эта ситуация?
– Позвольте мне самому за себя отвечать, – оборвал эту речь генсек и снова обратился к Бескову: – Хорошо, Константин Иванович, пусть это будет не моим приказом, а просьбой. Уважьте лично меня – поддайтесь полякам. Это поможет нам укрепить наши отношения с местной элитой, а лично мне – наладить контакт с их первым секретарем.
– Извините меня, Леонид Ильич, но даже ради вас я не могу пойти против своей совести, – развел руками Бесков. – Но я предлагаю вам выход: позвоните в Москву и пусть меня отзовут обратно. Уважительную причину можно придумать какую угодно. А с командой останется мой помощник Юрий Морозов. Хотя я уверен, что он тоже не согласится с вашей просьбой – он, как и я, человек принципиальный.
После этих слов в разговоре наступила пауза и взоры обоих гостей оказались устремлены на генсека. Все ждали его решения. Наконец, Брежнев произнес:
– И все же я надеюсь, что мои слова дошли до вас, Константин Иванович. Поверьте, мне самому не нравится эта ситуация, здесь товарищ Щепко прав, но в политике приходится лавировать, иначе вас попросту сожрут. Впрочем, это касается и большого спорта. Но в любом случае, спасибо вам за вашу прямоту. Можете идти, а вы, товарищ Щепко, останьтесь еще на пару минут.
Когда дверь за Бесковым закрылась, Брежнев закурил свою любимую «Новость» и, устремив свой взор на спортивного чиновника, сказал:
– Тяжело вам, видимо, приходится с этим человеком.
– Не то слово, – вздохнул Щепко.
– Как думаете, прислушается он к моим словам?
– Я постараюсь его уговорить. А если не получится, то могу предложить другой выход. Я лично переговорю с нашими киевскими динамовцами и уговорю их не сильно стараться в игре против поляков. А ведь наших в этой команде шесть человек – половина игрового состава. Если они встанут, то судьба матча будет решена.
– Ну что же, пусть будет так, – и Брежнев поднялся со стула. – А Бесков с таким подходом, я думаю, долго у руля сборной не задержится.
– Согласен, Леонид Ильич. И у нас уже есть подходящая кандидатура – Валерий Лобановский.
– Ладно, поживем – увидим, доживем – узнаем, – философски изрек Брежнев и протянул свою ладонь для прощания.
19 июля 1974 года, пятница, окрестности Варшавы
Сколько он пробыл без сознания, Возняк не знал. Но когда очнулся, то понял, что лежит уже не в салоне автомобиля, а в багажнике. Причем руки у него были связаны, а рот заклеен скотчем. Но самое главное – автомобиль стоял без движения, но его двигатель работал. И тут до ушей сыщика донеслись чьи-то голоса.
– Я дипломатический представитель, меня зовут Луис Кальдерон, – представился один из голосов. – Вот мои документы.
– Вы чилиец? – спросил второй голос.
– Да, я репатриант, как и мой товарищ, который сидит в салоне – его зовут Хуан.
– Что же вы так гоните, пан Кальдерон – как будто вас кто-то преследует?
– Простите, пан сержант, просто мы очень торопимся.
После этих слов Возняк понял, что автомобиль остановил дорожный патруль и второй голос принадлежит милиционеру. А это означало, что у сыщика появился шанс на спасение. И он со всей силы стал бить ногами по крышке багажника.
– Что это? – тут же донесся до него удивленный голос сержанта. – Кто у вас в багажнике?
И в следующее мгновение Возняк услышал громкий вскрик и шум упавшего на землю тела.
– Что ты наделал? – донесся до ушей сыщика еще один голос, в котором он узнал человека, который интересовался у него маршрутом.
– А что мне оставалось делать – ждать, когда он прикажет открыть багажник? Ничего, оттащим труп подальше и бросим в кусты. Туда же отправим и мотоцикл. Так что я займусь телом, а ты иди откати мотоцикл.
И Возняк услышал, как его похитители занялись заметанием следов, совершившегося преступления. Пока они это делали, сыщик тоже решил не терять времени даром – он попытался освободить свои руки, но они были так крепко связаны, что избавиться от пут было невозможно.
– А что будем делать с этим? – вновь услышал он голос второго человека, которого его подельник назвал Хуаном.
– Как что – то же самое, что и с этим сержантом, – последовал ответ Кальдерона. – Он слишком близко подобрался к Кравчику, чтобы оставлять его в живых. Если бы мы сегодня опоздали, то вся наша затея с покушением на Брежнева полетела бы прахом. Так что иди и прикончи этого сыскаря.
Вскоре после этого Возняк услышал, как щелкнул замок багажника и его крышка открылась. Прямо перед ним возникло лицо Хуана, а в его руке он заметил пистолет. Но сыщик не собирался сдаваться без боя. Он выбросил вперед правую ногу и со всей силы заехал чилийцу в пах. От неожиданности тот согнулся пополам. А Возняк выбросил обе ноги вперед и вывалился из багажника. Еще через секунду он поднялся на ноги и бросился бежать. Но не по шоссе, которое в эти часы было пустынно, а в заросли, которые окаймляли дорогу. Однако из-за связанных за спиной рук бежать в полную силу ему было трудно. Поэтому уже очень скоро он услышал за своей спиной шаги преследователей. А еще через несколько мгновений раздался выстрел и пуля угодила точно в спину сыщика. Его отбросило вперед и он рухнул в какую-то канаву. И пока катился кубарем вниз, почувствовал, как еще одна пуля пробила его тело. После этого он уже больше ничего не слышал и не ощущал, провалившись в черную бездну.
