– Ты разве не знаешь, что Сашка отказывается переезжать в Киев? – задал вопрос Щербицкий, который напрашивался сам собой.
– Знаю, но там все дело в Лобановском. Если мы возьмем его в «Динамо», вместе с ним приедет и Петрашевский.
– Ты опять за старое? – Щербицкий недовольно поморщился. – Есть у нас тренер – Александр Севидов его зовут.
– Он свое уже отработал, – возразил Погребняк. – Три года у нас работает, но своим так и не стал. Нам свой человек нужен, с Украины. И лучше Лобановского человека не найти.
– Чем же он отличается от других?
– Мыслит по-современному, по-европейски. Но главное – Петрашевский вместе с ним переедет в Киев. То есть, два добрых дела сделаем: и наше «Динамо» освежим новыми идеями, и Валерию поможем.
Последняя фраза снова напомнила Щербицкому о том, по какому поводу он пришел домой, так внезапно сорвавшись с ответственного совещания. И эта причина больше всего заставляла его прислушаться к словам Погребняка. Судьба сына терзала душу Щербицкого, буквально выворачивала ее наизнанку. Про эти срывы знал уже чуть ли не весь Киев, что накладывало отпечаток и на авторитет хозяина Украины. Терпеть это дальше было невозможно. Поэтому к предложению Погребняка Щербицкий не мог не прислушаться.
– Как мы объясним Севидову, что больше не нуждаемся в его услугах, если он сделает нашу команду чемпионом, да еще, глядишь, завоюет и Кубок СССР? – первым нарушил молчание Щербицкий. – Над нами же вся страна смеяться будет!
– Мы скажем ему спасибо и проводим с почетом. И объясним, что собираемся строить другую команду.
– Какую такую другую?
– Базовую команду для сборной. Надо нашей Украине уже весь Союз представлять на международной арене. Разве это плохая идея?
Щербицкий с интересом посмотрел на Погребняка:
– Ну-ка, здесь поподробней.
– С Севидовым эту идею не осилить – он человек пришлый, москаль. А вот с Лобановским в самый раз. Если дать ему развернуться, то он сделает из нашего «Динамо» настоящую команду-машину. В «Днепре» у него такой возможности нет, а в Киеве сколько угодно. Создадим суперклуб, который станет базовой командой нашей сборной. И, главное, Лобановскому не надо будет уезжать в Москву, чтобы руководить главной командой страны. А пока из Москвы слух пришел – Горянского собираются снимать, а вместо него хотят назначить Константина Бескова. А как бы хорошо было, если бы сборная под нами ходила.
Погребняк закончил свой монолог и с нетерпением ждал ответа. Но Щербицкий не торопился его давать. Он мучительно решал дилемму, как ему быть. С одной стороны, ему хотелось помочь своему сыну, который буквально погибал на глазах. Но в то же время он не хотел выглядеть самодуром в глазах всего мира. Ведь если Севидов приведет команду к золотым медалям и Кубку СССР, его увольнение будет расценено именно как самодурство Щербицкого. И что тогда ему делать: объяснять всем и каждому, что он снял Севидова потому, что его сын пьет горькую? Нет, здесь необходимо было придумать что-то более разумное.
– Нет, Яков, увольнять Севидова мы будем только в том случае, если наша команда потерпит с ним фиаско либо в первенстве, либо в Кубке, – нарушил, наконец, тишину Щербицкий. – А с Петрашевским я сам лично поговорю – меня он не посмеет ослушаться.
– А как быть с Лобановским? – не скрывая своего разочарования, спросил Погребняк.
– Пока посидит в «Днепре», а там видно будет.
И Щербицкий, не попрощавшись, уехал обратно в ЦК.
Проводив его до дверей, Погребняк зашел к Валерию. Тот лежал в комнате один, а рядом с его кроватью стояла капельница.
– Ну, что сказал отец? – с надеждой в голосе спросил Щербицкий-младший, приподнявшись на локте.
Это была его идея – вывести Погребняка на разговор с отцом по поводу перевода Лобановского и Петрашевского в Киев.
– Никак, – развел руками вошедший. – И его понять можно. Ну, как он уволит человека, который может привести команду к двойной победе?
– А если не приведет?
– Вот тогда другое дело. Он так и сказал: дескать, если что-то у Севидова не сложится, тогда у нас руки развяжутся. А пока они связаны.
– Значит, надо их развязать.
– В каком смысле? – не понял Погребняк.
– В прямом – сделать так, чтобы Севидов проиграл.
– Что проиграл?
– А что у нас в ближайших планах – Кубок? Вот его и надо продуть.
– Да ты в своем уме?! Мы уже благодарственные грамоты напечатали нашим ребятам и значки на Гознаке заказали.
– Ничего, это все можно отменить, – отмахнулся Валерий. – Главное – Севидова отцепить. Ведь если он останется, к чертям полетит наша идея с Лобановским. А он нам нужен, чтобы новую команду сделать и на сборную замахнуться. Мы же с вами сто раз об этом говорили, Яков Петрович!
– Но как ты себе это представляешь – проиграть Кубок, до которого осталось всего два дня? Мы что выйдем к команде и прямо ей об этом сообщим?
– Мы же с вами не дураки, чтобы так поступать – тоньше будем работать. Надо по ходу игры сделать так, чтобы наша команда ослабла. Например, убрать с поля Буряка с Блохиным. А у армян такое нападение, что оно после этого в клочья разорвет наших.
– Если бы это мне говорил не ты, я бы подумал, что это кажет какой-то треклятый москаль, – ударил себя по ляжкам Погребняк. – Но это говоришь мне ты – фанат нашей команды и сын Щербицкого?!
– Да, это говорю я, – твердо произнес Валерий. – Но почему я так делаю? Потому, что я – именно фанат киевского «Динамо». И я понимаю, что не нужен ему такой тренер, как Севидов – ему Лобановский нужен. Вы посмотрите, что в Европе делается. Там голландский «Аякс» всех рвет своим «тотальным футболом». И нам тоже надо к нему переходить. Но с кем – с Севидовым, который его на дух не переносит? Поэтому, чтобы его убрать, приходится чем-то жертвовать. Пусть это будет союзный Кубок – с нас не убудет. Мы с Лобановским сто таких кубков завоюем и столько же золотых медалей.
Сказав это, Щербицкий-младший упал головой на подушку и затих. Глядя на его страдальческое лицо, Погребняк вдруг ясно осознал, что не сможет ему отказать. Слишком многим он был обязан Щербицкому-старшему, чтобы пренебрегать просьбами его сына.
– Хай будэ по-твоему, Валерий, – нарушил тишину Погребняк. – И делаю я это только ради твоего отца.
– А также ради нашего украинского футбола, – добавил Валерий, лицо которого озарила счастливая улыбка.
8 октября 1973 года, понедельник, Чили, Сантьяго, резиденция Аугусто Пиночета
Генерал Пиночет принимал в своей резиденции важного гостя – помощника государственного секретаря США по межамериканским делам Джека Рубича. Тот прилетел в Чили несколько часов назад и, после кратковременного посещения американского посольства в Сантьяго, прибыл на прием к Пиночету. С собой он привез несколько важных бумаг: личное письмо от президента США Ричарда Никсона, а также послания от госсекретаря Генри Киссинджера и директора ЦРУ Ричарда Хелмса. В письмах выражалась поддержка проводимых Пиночетом и его командой реформам и давались конкретные рекомендации относительного того, как должны развиваться события в Чили в дальнейшем.
