Пока генерал читал эти послания, Рубич сидел в мягком кресле, медленно потягивал из бокала ром и курил сигару. Наконец, Пиночет дочитал последний документ и, спрятав его в папку, лежавшую на столе, тоже взял в руки бокал с ромом. Усевшись в такое же кресло напротив гостя, генерал заметил:
– Когда слишком много советчиков, всегда есть риск ошибиться.
– Кажется, до этого наши советы вам не мешали, – тут же отреагировал на эту реплику гость.
– Почему же – мешали, – и по губам генерала пробежала легкая усмешка. – Например, когда вы учили нас, военных, совершать перевороты.
– Хотите сказать, что без нас у вас получилось бы так же легко сместить Альенде?
– Он сам выкопал себе могилу гибельными реформами – нам осталось только воспользоваться этим. Впрочем, я нисколько не хочу умалить ваших стараний в этом деле, – и Пиночет салютовал гостю своим бокалом.
– Значит, вы не против, чтобы мы сотрудничали с вами и дальше?
– Если ваши советы не будут касаться военной сферы – в этом деле для меня нет авторитетов, кроме меня самого.
– Вы правы: дело военных воевать, но вот договариваться – прерогатива политиков. А вашему режиму сейчас как раз нужно уметь договариваться.
– Думаете, мы не справимся?
– Без нас – нет. Внутри страны вам нужно налаживать экономику, устанавливать отношения с христианскими демократами, а вовне – противостоять акциям Восточного блока, который уже активно создает из вашего режима фашистского монстра.
– Да, я читаю левую прессу – иначе, чем фашистами нас там не называют. На что я могу сказать только одно: лучше фашисты, чем коммунисты. И вообще, демократию необходимо время от времени купать в крови, чтобы она оставалась демократией.
– Надеюсь, в своих СМИ вы об этом заявлять не будете?
Вместо ответа генерал рассмеялся и вновь салютовал гостю своим бокалом. Было видно, что Пиночет пребывает в прекрасном настроении и это было объяснимо – он уже больше месяца находился во главе страны и его положение было прочным. Подавляющая часть чилийцев встретила приход к власти военных если не с одобрением, то без активного протеста. Впрочем, учитывая, что блок Альенде получил на выборах 1970 года всего 36 % голосов и никогда не имел в стране поддержки абсолютного большинства, удивительного в этом было мало. Та же ситуация была и на верхних этажах чилийского общества. Два бывших президента Чили – непосредственный предшественник Альенде Эдуардо Фреи Монталва и президент от левого блока в 1947–1952 годов Габриэль Гонзалес Видела, выступили с публичной благодарностью военным. Кроме этого, переворот поддержала крупнейшая Христианско-демократическая партия и Верховный Суд Чили.
Уже спустя неделю после переворота в стране возобновилось пассажирское авиасообщение, был открыт транзит через пограничные пункты, и возобновили вещание все радиостанции, кроме принадлежавших коммунистам и социалистам (эти партии единственные были объявлены вне закона). Жестокие репрессии обрушились на противников нового режима, но те, кто тихо сидел по своим домам и не протестовал, почти ничем не рисковали. Хунта не собиралась создавать себе искусственных врагов, ей было достаточно уже существующих. Против них был создан «Караван смерти» – специальное подразделение, состоявшее из нескольких офицеров чилийской армии во главе которых стоял генерал Серхио Арельяно. Имея на руках документ, согласно которому он являлся «представителем главнокомандующего и главы правительства (хунты)», Арельяно и его люди объезжали военные тюрьмы и приводили в действие смертные приговоры над политическими противниками режима Пиночета. Тела погибших не выдали родным для погребения – их хоронили в непомеченных могилах, и даже сам факт расправы властями тщательно скрывался.
– Я совершенно согласен с вами, генерал, в части неприятия коммунистов и их идеологии, – продолжал свою речь Рубич. – Их главная ошибка в том, что они заблуждаются в своих оценках рода человеческого. Коммунисты уповают на то, что человек в основе своей есть существо глубоко возвышенное и порядочное, а его недостатки легко исправляются. На самом деле подавляющая часть людей не хочет расставаться со своими недостатками и даже пороками. Они живут инстинктами и хотят лишь одного – вкусно есть и сладко спать. Аскетизм, который проповедуют коммунисты, большинству людей чужд. Поэтому их идеология недолговечна. Пройдет еще пятнадцать-двадцать лет и миром будут править одни обыватели, которым не нужны будут высокие идеи.
– Это вы к чему? – не скрывая своего удивления, спросил Пиночет.
– К тому, что вы тоже должны активно формировать обывателя. Давайте ему побольше хлеба и зрелищ, и он не будет вынашивать планов по свержению режима. Его уделом будет набивать себе брюхо и пялиться в экран телевизора. А также ходить на стадион. Кстати, вы помните, что к вам собирается приехать международная комиссия из ФИФА с целью инспекции вашего главного стадиона?
– Мы вправе ее к нам не пустить, – ответил генерал, допивая свой ром.
– Это было бы глупо в свете того, что я вам только что рассказал, – покачал головой американец. – Футбол ведь у вас очень популярен и было бы недальновидно этого не учитывать. Ваша сборная прекрасно выступила в Москве, сыграв вничью с Советами. Теперь дело за малым – отправить ее на чемпионат мира и дать простым чилийцам возможность наблюдать за ее выступлениями по телевидению.
– Я сомневаюсь, что наша сборная там выступит достойно.
– А это неважно, генерал – главное участие, а не результат. Пусть ваши пропагандисты постараются и распишут даже провальное выступление сборной Чили так, чтобы у вашего народа дух захватило от гордости. Если они этого не смогут, то им помогут наши пропагандисты. Собственно, именно для этого я сюда и прибыл – помогать вам в такого рода делах.
– Вы всерьез думаете, что нашему народу сейчас нужен футбол? – продолжал сомневаться Пиночет, наливая себе в рюмку новую порцию рома.
– Не просто нужен, а необходим. Вы вспомните, что было полгода назад, в июне, когда ваша лучшая команда «Коло-Коло» вышла в финал Кубка Либертадорес и встретилась там с аргентинским «Индепендьенте» – какой ажиотаж тогда стоял в стране.
– И к чему он привел – к разочарованию, – напомнил гостю об итогах этого события генерал. – Наши все равно проиграли.
– То разочарование было итогом бездарной работы пропагандистов социалиста Альенде, которые не смогли выжать из этого события максимум выгоды. Ведь поражение иной раз может объединить нацию даже сильнее, чем победа. Надо лишь приложить для этого усилия. Альенде и его команда этого сделать не захотели или не сумели. Что, впрочем, пошло нам только на пользу. Пусть не в июне, когда провалилась первая попытка переворота, так хотя бы в сентябре. Однако вы не должны идти по стопам Альенде.
– Я и не собираюсь, – жестко ответил генерал.
– Поэтому вы должны пустить к себе комиссию из ФИФА и показать им свой стадион. Там, кстати, уже закончились расстрелы? Если нет, то тогда придется закончить – хотя бы временно. Стадион должен выглядеть спортивным сооружением, а не концлагерем – тогда нам будет легче представить всему миру ваш режим как цивилизованный.
