– Вот и я о том же, – согласился с этими словами Зольский и потянулся за пачкой сигарет, которая лежала рядом с ним.
– А вы сами где были в этот период? – задал неожиданный вопрос Игнатов.
– Что вы имеете в виду? – спросил Зольский, а его рука замерла на полпути.
– Я имею в виду промежуток времени примерно с одиннадцати часов вечера до утра.
– Как где был – дома, естественно.
– А кто может это подтвердить?
– Моя жена Изольда Марковна и ее мать, которая вчера ночевала у нас, – сказав это, Зольский достал из пачки сигарету и закурил.
После чего добавил:
– Причем с тещей у меня натянутые отношения, поэтому она врать не будет. Наоборот – дай ей повод и она с удовольствием упечет меня за решетку.
– Спасибо, мы обязательно это проверим, – пообещал Игнатов и первым поднялся со стула.
В коридоре он спросил у коллеги:
– Ну, как тебе этот субчик?
– Явно юлит, – ответил Оленюк. – На счет его алиби лично я не сомневаюсь, но вот другое… Во-первых, он проговорился, впопыхах похоронив Пустовила. Может, конечно, оговорился, а, может, и нет. А во-вторых, стул подо мной был еще теплый. Значит, на нем за минуту до нас кто-то сидел. Но вышел этот некто не через главную дверь, а через боковую – ту, что за шкафом. Спрашивается, почему?
– Видно, Зольский не хотел, чтобы этот посетитель попадался нам на глаза, – предположил Игнатов.
– Вот и я о том же – большой прохиндей этот Зольский. А, может, и хуже.
– Думаешь, он все же причастен к убийству Пустовила?
– А вот это, дорогой мой, можно узнать оперативным путем – установив за Зольским наблюдение. И чем скорее, тем лучше.
– Тогда едем на Петровку за разрешением, – предложил Игнатов и тут же добавил: – Правда, трудно будет такую санкцию получить – он же номенклатурный работник.
– Но все же не партчиновник? – высказал надежду Оленюк.
– Именно это и дает нам пусть маленький, но все-таки шанс, – согласился Игнатов и первым направился к выходу.
8 октября 1973 года, понедельник, Киев, улица Орджоникидзе, ЦК КП Украины, кабинет Владимира Щербицкого
Щербицкий сидел в кресле и подписывал бумаги, которые ему полчаса назад принес его помощник Виталий Врублевский, когда секретарша по громкой связи сообщила, что на прием к Первому пришел другой Виталий – главный чекист Украины Федорчук. Хозяин кабинета тут же отложил бумаги в сторону и принял нежданного визитера. Он понял, что тот пришел не с пустыми руками – явно успел за эти сутки что-то «нарыть» по делу об убийстве Лазаря Луцкого. И не ошибся.
– Через наших агентов в киевском «Динамо» мы выяснили, что единственный человек, который имеет постоянные контакты с Москвой – это врач команды Мирон Собко. Причем его связи весьма высокие – он дружит с замначальника управления футбола Леонидом Зольским. Этой дружбе уже не один год – в середине 60-х Собко врачевал во львовских «Карпатах», а Зольский был начальником местного спорткомитета. Благодаря ему, кстати, «Карпаты» и СКА обе попали во вторую группу класса «А».
Щербицкий хорошо знал эту историю. В 1965 году «Карпаты» должны были вылететь из второй группы класса «Б», поскольку, согласно регламенту, две команды из одного города не имели права переходить в класс «А» и должны были разыграть между собой эту путевку. Успех сопутствовал львовскому СКА, который победил «Карпаты» со счетом 2:0 и 3:0. Но затем случилось чудо. Футбольные начальники в Москве решили изменить структуру первенств СССР и во вторую группу класса «А» попали обе команды из Львова. Так вот, «подмаслил» московских чиновников именно Зольский, который чуть позже был переведен на работу в Москву – сначала в ФШМ, а затем и в управление футбола.
– Насколько я помню, Собко знал и Луцкого – оба они работали в «Карпатах», – внес свою лепту в рассказ чекиста Щербицкий, который лично следил за пертурбациями в любимом им клубе.
– Совершенно верно, – подтвердил эти сведения Федорчук. – Из чего вытекает, что Собко вполне может иметь какое-то отношение к смерти Луцкого. Ведь это он последним видел массажиста живым – привез его домой буквально за час до гибели.
– А какой резон ему было участвовать в его убийстве? – спросил Щербицкий.
– Если предположить, что Собко участвует в подпольном тотализаторе и снабжает Москву ценной информацией, то в их сферу деятельности вполне мог угодить и Луцкий. Ведь рекомендовал его динамовскому руководству именно Собко. Видимо, с какой-то тайной целью. Но что-то у них не заладилось, и Луцкого было решено ликвидировать. Для этого из Москвы был вызван убийца.
– Но это всего лишь версия, Виталий, – покачал головой Щербицкий. – А нам нужны факты, которые помогли бы изобличить преступников. Как ты собираешься их добывать?
– Я уже распорядился поставить на прослушку домашний телефон Собко. Кроме этого, за ним установлено негласное наблюдение. Если он не тот, за кого себя выдает, то рано или поздно он себя проявит.
В этот момент в кабинет без всякого приглашения зашел Виталий Врублевский. Взглянув на него, Щербицкий понял – стряслось что-то экстраординарное. И он не ошибся.
– Владимир Васильевич, только что звонили из нашей Федерации футбола – в Москве погиб их человек, – сообщил Врублевский.
– Какой человек? – не понял смысла услышанного Щербицкий.
– Ну, тот самый, который уехал в Москву, чтобы обеспечить нам победу над ЦСКА.
Щербицкий обменялся взглядом с Федорчуком, после чего вновь взглянул на своего помощника:
– А что с ним стряслось?
– По предварительной информации, он выбросился из окна.
– Япона мать! – вырвалось у Щербицкого. – Это что же за мода такая появилась в последние дни – сигать в окна?!
И Щербицкий снова перевел взгляд на Федорчука:
– Тут явно что-то нечисто – за неделю уже второй человек отлетает на небеса, причем оба имеют отношение к нашему футболу. Думаю, этот случай тебе тоже стоит присовокупить к предыдущему.
– Само собой, – ответил Федорчук и поднялся со своего места.
По его лицу было понятно – работы ему предстоял непочатый край.
8 октября 1973 года, понедельник, Москва, проспект Калинина, 2, Междугородний почтамт
Зольский ушел с работы в начале восьмого вечера. До его дома в Мерзляковском переулке было рукой подать, но Зольский отправился в другую сторону – на Междугородний почтамт, что на проспекте Калинина. Ему надо было позвонить в Киев Мирону Собко, чтобы узнать у него последние известия, касаемые ситуации вокруг гибели Лазаря Луцкого, а также поинтересоваться, приедет ли Мирон вместе с командой в Москву на финал Кубка СССР.
Когда телефонистка соединила Зольского с домашним номером Собко, тот взял трубку практически мгновенно, будто ждал этого звонка.
