Придут в ней скоро негры к власти.
Свободу, что стоит у берега,
Под негритянку перекрасят.
Владимир Уфлянд
Я начинаю писать эту главу в те дни, когда по всей стране катятся волны бунта из маленького городка в штате Миссури. Название «Фергюссон» не сходит со страниц газет, с экранов телевизоров вот уже три месяца. Демонстрации протестующих, горящие полицейские машины, разграбленные магазины, облака слезоточивого газа. Причина: жюри присяжных постановило, что полицейский Даррен Вильяме застрелил чернокожего подростка Майкла Брауна в порядке самообороны и не должен быть привлечён за это к суду.
Невольно вспоминаются события двадцатилетней давности, в которых тоже (символическое совпадение?) фигурировала фамилия Браун.
12 июня 1994 года бывшая жена чернокожего актёра и футболиста О-Джей Симпсона Николь Браун Симпсон и её друг Рональд Голдман (оба белые) были найдены зарезанными во дворе дома, где она снимала квартиру. 17 июня главный подозреваемый Симпсон проезжает по улицам Лос-Анджелеса в белом автомобиле марки «Бронко», держа заряженный пистолет у подбородка, грозя полицейским покончить с собой, если они попытаются его арестовать. Полицейские машины, а также вертолёты и фургоны с тележурналистами медленно следуют позади, вся страна упивается этим живым театром. Вдоль улиц стоят зрители, подбадривают Симпсона приветственными криками.
22 июля Симпсону предъявлены обвинения, он категорически отрицает свою вину. 3 ноября заканчивается отбор присяжных. Так как в этом деле чёрный обвиняется в убийстве двух белых, суд, боясь упрёков в расизме и повторения уличных бунтов, которые бушевали в городе за два года до этого, когда были оправданы полицейские, избившие чёрного бандита Родни Кинга, создаёт жюри, в которое вошли восемь чёрных, один белый, один латиноамериканец и два человека смешанной расы. Восемь женщин, четверо мужчин
[81].
С точки зрения белых американцев, следивших за процессом, обвинение доказало вину Симпсона без всяких сомнений. Следы крови на руле его автомобиля и в доме, окровавленная перчатка во дворе его дома, ДНК-анализ найденных волос – всё изобличало убийцу. Но 2 октября 1995 года присяжные, посовещавшись всего лишь четыре часа, вынесли приговор: невиновен. Адвокаты обвиняемого бросились обнимать его и друг друга. Телекамеры показали ликование чёрных учеников в школах – оно было сравнимо только с ликованием на улицах палестинских городов после очередного успешного теракта в Израиле. Вскоре двое детей супругов Симпсонов (10 и 13 лет) были отданы отцу, избивавшему, а потом и зарезавшему их мать.
Комментаторы ломали голову: как такое могло случиться?
Но чёрная присяжная, объясняя журналистке, почему они так быстро приняли решение, созналась: «Да если бы мы признали его виновным, никто из нас не смог бы вернуться домой, к своим семьям».
Подавляющее большинство чёрных и латиноамериканцев в Америке до сих пор находятся в подчинении не у государственной, а у племенной ментальности. «Мы – против них! Наши – против ваших!» Идеи какой-то общечеловеческой гуманности и абстрактной справедливости известны им, они умело оперируют ими в речах и газетной демагогии, но когда доходит до конфликта, на первое место выходит всё то же: «Наш или не наш?». Вслух говорить об этом нельзя (политически некорректно), и судопроизводство вынуждено изворачиваться как только может, чтобы хоть как-то покарать убийц, выпускаемых на волю присяжными – соплеменниками.
Оправдание Симпсона не вызвало демонстраций протеста белых, не сопровождалось поджогами и грабежами.
Никто не выходил с плакатами на улицы и тогда, когда чёрный иммигрант с Ямайки Колин Фергюссон открыл стрельбу из пистолета по белым пассажирам поезда на Лонг-Айленде, убив шестерых и ранив восемнадцать
[82].
Ни тогда, когда двое чернокожих, принявших мусульманство, целый месяц расстреливали из снайперской винтовки прохожих в окрестностях Вашингтона, укрывшись в специальном гнезде, устроенном в багажнике их автомобиля. (Октябрь 2002 года, семеро убитых, семеро раненых.)
Какой смысл протестовать против того, что стало привычным и обыденным, как град, как мороз, как гололёд?
Жертвами волны насилий не обязательно оказываются белые. Чёрные гибнут от рук чёрных даже чаще. Но среди обитателей тюрем их намного, намного больше, чем представителей других этнических групп.
Статистика пугает.
Америка вышла на первое место в мире по числу заключённых. В 2011 году оно достигло 2,3 миллиона плюс 5 миллионов условно освобождённых, находящихся под надзором полиции
[83].
Афроамериканцы составляют примерно 15 % населения США, но между 1976 и 2000 годами 50 % убийств было совершено чёрными
[84].
В статистике ограблений только 2 % преступлений совершено белыми против чёрных, а чёрными против белых – 73 %.
В статистике изнасилований 28 % нападений совершено чёрными против белых женщин. Криминолог Вилбанкс, рассмотрев 83 тысячи случаев изнасилования, не нашёл ни одного, в котором белый напал бы на чёрную женщину
[85].
В знаменитой тюрьме Синг-Синг, построенной на реке Гудзон к северу от Нью-Йорка, в конце 1990-х содержалось около 2 500 узников. Чёрные составляли 56 %, латиноамериканцы – 32 %, белые – 10 %
[86].
Разгром и грабежи магазинов случаются не обязательно в связи с «народным возмущением». Отключение электричества в городе, как правило, вызовет на улицы тысячи любителей поживиться. Наводнение тоже хороший повод. Даже страшный ураган «Катрина», обрушившийся на Новый Орлеан в 2005-м и унёсший жизни почти двух тысяч человек, сопровождался массовыми ограблениями уцелевших лавок, складов и жилых домов. Власти вынуждены были послать в пострадавшие районы 40 тысяч вооружённых национальных гвардейцев, которым не раз пришлось вступать в перестрелки с грабителями. Фотографии в журналах запечатлели толпы «добытчиков» с ворохами украденной одежды, стопками коробок с обувью, радиоприёмниками, телевизорами. И только с большим трудом энтузиасту расового равноправия удалось бы отыскать в человеческом потоке хоть одно белое лицо.
150 лет прошло с того момента, когда ценой полумиллиона погибших в Гражданской войне Америка покончила с институтом рабовладения. В результате упорной многолетней борьбы разрушались устоявшиеся предрассудки, подавлялась дискриминация, запрещалась сегрегация. Тысячи и сотни тысяч чёрных получили возможность реализовать свои таланты в музыке, литературе, кино, бизнесе, науке, юстиции. Наконец, как торжественный аккорд, произошло то, о чём и помыслить не могли ещё полвека назад: в 2008 году страна избрала первого чернокожего президента.
