Как правило, ни полиция, ни ФБР не имеют права арестовывать людей за то, что они ведут себя подозрительно. Преступное деяние должно быть совершено – тогда стражники берутся за дело, собирают улики, предъявляют их судье с просьбой выписать ордер на обыск или арест. Я готов допустить, что ни один из девятнадцати самоубийц, посланных Осамой бин Ладеном взрывать главные здания Америки, ничем не выдал себя в месяцы, предшествовавшие атаке, и не дал повода для задержания и допроса. Но в истории этого величайшего преступления, сравнимого только с бомбёжкой Перл-Харбора (их разделяет ровно 60 лет), есть один момент, который не даёт мне покоя.
Судя по всему, атака планировалась задолго и все детали продумывались очень тщательно. Три захваченных самолёта достигли намеченных целей. Ещё один рухнул в Пенсильвании, потому что пассажиры из телефонных разговоров с близкими узнали о том, что происходит в Нью-Йорке, и вступили в бой с террористами. Вскоре после первого тарана всё воздушное пространство Америки было закрыто. Свидетели показали, что в одном из боингов, готовившихся к взлёту в бостонском аэропорту, пятеро пассажиров ближневосточной наружности покидали салон, выражая протест и возмущение. Скорее всего, это был пятый «боинг», запланированный к захвату.
Получается, что из пяти запланированных ударов террористам удалось осуществить только три. Они должны были понимать, что операция была бы гораздо более эффективной, если бы все самолёты, намеченные к захвату, взлетели из разных городов, но одновременно. Спрашивается: почему же они не избрали такой вариант? Почему четыре захвата были запланированы в Бостоне?
По моему мнению, ответ может быть один: потому что только в аэропорту Бостона у них был сообщник (или сообщница), дежуривший у входной калитки и пропустивший в самолёты джихадистов с оружием в руках.
Я не верю, что они были вооружены лишь резаками для вскрытия картонных ящиков. Эта обрывистая информация поступила от одного из пассажиров «боинга», разбившегося в Пенсильвании, и из неё нельзя делать выводы о том, что происходило в других самолётах. Мне трудно поверить, что даже самые тренированные террористы могли бы успешно ликвидировать всех пилотов без огнестрельного оружия.
Результаты расследования трагедии до сих пор не опубликованы полностью. Возможно, что важные детали начнут всплывать на поверхность с таким же запозданием, с каким раскрывалась история убийства президента Кеннеди. И если обнаружатся приметы намеренного искажения расследования, можно предвидеть, что мотивы будут те же, что и там: спасение чести мундира.
Ведь кто-то из высоких чинов должен был отвечать за подбор и проверку контролёров на входных калитках аэропорта Логан в Бостоне. И если бы выяснилось, что на такую ответственную работу, в угоду заветам мультикультурализма, проник джихадист вроде майора Хасана – психиатра на военной базе в форте Худ, – какие миллиардные иски могли бы предъявить аэропорту родственники погибших в атаках 11 сентября?
Встаёт также вопрос: а нельзя ли обнаруживать иностранных террористов ещё до того, как они проникли в США?
Теоретически такая задача находится в ведении большого учреждения, расположенного в окрестностях Вашингтона, в городке Лангли
[143].
ЦРУ
В контексте советской пропаганды обе разведывательные организации США рисовались одинаково зловещими, разницу между ними нам не объясняли. Просто две головы одного дракона, единственная цель которого – уничтожение светлого царства социализма. Только оказавшись в Америке, мы начали замечать приметы глубокого раскола между ФБР и Центральным Разведывательным Управлением.
В начале холодной войны президент Трумен подписал принятый Конгрессом закон о превращении разрозненных разведывательных служб армии и флота в единое учреждение. Для первого директора ЦРУ президент устроил в Овальном кабинете импровизированную церемонию посвящения в рыцарский орден шпиков, использовав символический реквизит: чёрный плащ, чёрную шляпу, театральный кинжал
[144].
С самого начала Эдгар Гувер выступал с резкими протестами. Он предвидел неизбежную путаницу, которая будет возникать при попытках разграничить деятельность агентов двух разведывательных гигантов. Кроме того, он опасался, что неопытность сотрудников ЦРУ сделает их лёгкой добычей для вербовки советским НКВД-КГБ и для проникновения в их среду советских шпионов.
Вскоре его опасения оправдались. Сотни завербованных ЦРУ агентов и шпионов, сброшенных с парашютом за железным занавесом, были либо пойманы, либо убиты советской контрразведкой
[145]. Становилось очевидно, что где-то внутри западных разведывательных служб на очень высоких постах затаилась группа предателей.
В октябре 1949 года из Лондона в США прибыл высокопоставленный член британского разведывательного отдела МІ-6 по имени Ким Филби. Традиции дружбы между союзниками времён Второй мировой войны были ещё очень сильны, и агенты ЦРУ делились важной информацией с высоким гостем. В апреле 1951 года сам начальник контрразведки Джим Энглетон и другие видные фигуры ЦРУ и ФБР посетили вечеринку в его доме в Вашингтоне. Туда же явился британский дипломат Гай Бёрджес, который напился и начал устраивать скандальные сцены американцам.
А ещё месяц спустя все газеты по обе стороны Атлантического океана опубликовали сенсационную новость: Ким Филби, Гай Бёрджес и британский дипломат Дональд Маклин оказались советскими шпионами и сумели убежать в Москву. У западных разведок ушло много лет на заделывание брешей, проделанных британскими изменниками
[146].
Несмотря на провалы, Конгресс США продолжал активно поддерживать деятельность ЦРУ Финансирование осуществлялось не прямо, а через секретные фонды Пентагона. Гувер был возмущён, когда узнал, что бюджет ЦРУ превосходит бюджет ФБР в пять раз
[147]. Тем не менее, и его организация делалась крупнее с каждым годом. К моменту вступления Эйзенхауэра на пост президента (Г952) она насчитывала около пятнадцати тысяч человек и имела на расходы 90 миллионов долларов
[148].
В течение первых трёх десятилетий своей истории ЦРУ довелось принимать участие во множестве международных конфликтов. Блокада Западного Берлина (1948–1949), Корейская война (1950–1953), венгерские события (1956), запуск разведывательных самолётов У-2 над территорией СССР (1960), высадка антикастровцев на Кубу (1961), возведение Берлинской стены (1961), Карибский кризис (1962), Вьетнамская война (1963–1973), Пражская весна (1968) и так далее. В течение этого времени ЦРУ было подотчётно только президенту и считало себя вправе использовать любые методы, дающие желаемый результат.
