Коди скорчил гримасу.
— Если честно, мне никогда не нравилось это прозвище, я предпочитаю Уилл, или Коди, с другой стороны, именно оно сделало меня знаменитым. Впрочем, известность хороша далеко не всегда.
— Не могу поверить, — пробормотала Меган, качая головой. — Интересно, кто следующий? Сидящий Бык?
16
— К сожалению, нет, — ответил Коди.
Впрочем, Меган и не ждала другого ответа.
— Из-за этого ублюдка Маклолина
17 мой кровный брат давно мертв.
Затем обратился к Октавиану:
— Питер… или ты предпочитаешь свое настоящее имя?
— Не больше, чем ты свое прозвище.
— Неплохо сказано. Простите, что я испортил вам с Меган!., хм-м-м, вечер, но раз уж я здесь, может быть, нам следует заглянуть в книгу?
Слова Коди вернули Питера и Меган к реальности.
— А что тебе известно о книге? И откуда ты знаешь, что она у меня? — спросил Питер, вновь охваченный подозрениями.
— Ну, честно говоря, я не случайно угадал, что вы окажетесь в этом поезде. Я наблюдал за Ватиканом, надеясь, захватить кого-нибудь и задать ему пару вопросов. А вот о книге, как я полагаю, мне стало известно из того же источника, что и тебе.
— И откуда же? — спросила Меган.
Она по-прежнему очень о многом даже и не догадывалась. Ей было страшно, но она решила никогда не показывать свой страх.
— От Карла, естественно, — разведя руками, ответил Коди.
— От Карла? — удивился Питер.
— Конечно. Он уже много лет пытался отыскать книгу. Мне кажется, из-за этой книги его и убили. Он ведь не был таким старым и могущественным, как остальные жертвы.
— О чем ты? — спросил Питер.
Впрочем, ему совсем не хотелось услышать ответ.
— Проклятье, что здесь происходит? — пробормотала Меган.
И Коди рассказал все, что ему было известно об убийствах, об интересе Карла к книге, о покушении в Монте-Карло и о том, как он наблюдал за Ватиканом. В ответ Питер и Меган поведали ему о кардинале Жискаре, об убийствах, которые привели к схватке с Малкеррином, и о других совпадениях, которые заставили Питера принять участие в сражении.
— Знаешь, — сказал в заключение Питер, — я думал или отложить поиски убийц Карла до тех пор, пока не разберусь с книгой, или предоставить месть клану. Но теперь… все дороги ведут в Рим.
— Ты снова про какой-то клан, — вмешалась Меган, — я так ничего о вас и не знаю. Если вы оба — члены одного клана, как вы могли не знать друг друга?
— Ну, все сложнее, чем кажется, — ответил Коди, опередив Питера. — Я умирал, и Карл фон Рейнман вернул меня к жизни, он не хотел моей смерти. Но членом его клана я стал только через несколько лет, когда Питер клан покинул. Так появилось мое имя. «Октябрь», «Октавиан» — ты видишь сходство?
— Конечно, но…
— Номер восемь, Меган, — продолжал Коди. — Я любил Карла, но должен признаться, он был высокомерным сукиным сыном. Наши новые имена — это всего лишь наши номера. Уна была его любовницей. Жасмин Декард
18, Луис Онз
19, Вероника Сеттимо
20, Рольф Зеке
21. У всех членов нашего клана были номера. Пожалуй, это — одна из причин, по которой я так быстро его покинул. Полагаю, мотивы ухода Питера были схожими. Надеюсь, я не слишком много беру на себя?
— Значит, когда… — начала было Меган, но повернулась к Питеру. — Почему ты ушел? И когда?
— Да, Питер, — добавил Коди, — в целом я знаю, почему ты ушел, но фон Рейнман никогда не рассказывал мне об этом. Что же произошло?
Коди устроился у окна, а Меган уселась на полку. Питер, стоявший возле двери, сделал несколько шагов туда и обратно — больше в купе просто не было места Наконец он заговорил:
— Это было в Бостоне, в новогоднюю ночь. Заканчивался 1999 год, приближалось новое столетие. В нашем клане было тринадцать членов. Мы редко собирались вместе, но нас очень многое связывало. Отношения у нас сложились непростые, дружба соседствовала с ненавистью. Очень часто только Карл мог удержать нас от смертельной схватки. Если он впадал в гнев, хватало одного слова, произнесенного шепотом, чтобы положить конец любой ссоре. Но та ночь была особенной.
Он представил нам нового члена группы, ирландскую девушку. Мы называли ее Шеннон Близняшка. По традиции каждый должен был рассказать свою историю, чтобы показать, что нам нечего скрывать, что мы — семья. Да вот только новогодняя ночь всегда была ночью охоты, и, как говорится, туземцы испытывали беспокойство…
— Это хороший рассказ, Джозз, — сказала Уна.
Уна, любовница Карла, уроженка Бразилии, была уже немолодой женщиной. Она поблагодарила Жасмин за историю для новенькой Шеннон.
— Луис?
Она выжидательно посмотрела на француза, Луиса Онза. Тот сидел в кресле, обитом красным бархатом. Гостиная была отделана в европейском, стиле, стены украшали гобелены, и кресло красного бархата было в ней не единственным. Вот уже пять лет в бостонской квартире Карла клан встречался в канун Нового года. Местные жители уже начинали понимать, что под Новый год происходит нечто ужасное, и следующий год клану предстояло встречать на новых охотничьих угодьях. В Бостоне исчезновение иммигрантов, особенно ирландцев и итальянцев, только что сошедших с кораблей, не привлекало особого внимания властей, но и бесконечно это продолжаться не могло.
— Луис, — обратился к парижанину Карл, поскольку тот никак не отреагировал на просьбу Уны.
— Достаточно!
Все повернулись к Ши-эр Жи-Шенг. Свирепый маленький азиат с трудом сдерживал ярость.
— Неужели вам все это не надоело? — спросил он.
Он оглянулся на Александру, Триш и Ксавье, с ними он был наиболее близок.
