На другой день братья перенесли все необходимые вещи на плот и отправились к истоку озера. Там они установили палатку, намереваясь провести в этом месте несколько дней.
Рыбалка оказалась не очень удачной, удалось поймать несколько форелей, было слишком жарко, и вода была очень прозрачной. Джон снова решил испытать удачу в охоте. Он отправился к истоку второго озера, в пяти милях от лагеря. Джон взял с собой два одеяла, винтовку и удочку и залег под кедром, где накануне видел следы оленей. Ночь была очень ясная и лунная, и он видел, как олени несколько раз спускались к водопою, но охота опять не удалась. Тем не менее Джон поймал несколько рыб, две из них весьма больше 2 фунтов каждая. Но самое неприятное в этой его «охоте» было то, что его искусали москиты. К тому же индеец не появился с плотом, как договаривались, для того чтобы возвратить его с имуществом в лагерь. И Джону пришлось самому все весом в 40 фунтов 4 мили тащить в лагерь. Но интенсивные занятия спортом в молодости выручили его, и он дошел всего за 4 часа.
В понедельник братья с проводниками расположились лагерем у Волчьего ручья в 10 милях от Нанаймо. Охота на оленей снова не удалась, но они подстрелили несколько шотландских куропаток. В среду 3 сентября они подошли к Комоксу, а два дня спустя – к острову Денмен, рыбача и охотясь. Во вторник 15 сентября братья вернулись в Ванкувер. Хьюберт остался в Канаде, а Джон отправился в обратный путь в Англию. Он думал: «Странное ощущение – быть одному среди этих лесов, и вряд ли оно скоро забудется. Боюсь, я слишком привык к обществу, чтобы повторить эксперимент».
Глава 7
После возвращения из Америки Джон приступил к изучению Морского права и навигации. Однако его успехи в адвокатуре Высокого Суда оставляли желать лучшего. К тому же безответная любовь Джона к Сибил Карлайл привела к опустошающей депрессии. Поэтому отец Джона, будучи очень проницательным и всегда чувствовавший возникшие трудности в жизни своих детей, летом 1892 г. предложил ему снова отвлечься в длительном морском путешествии. Практика в Морском праве могла пригодиться Джону при его работе в адвокатуре Адмиралтейства.
Быстро нашелся и компаньон Джону. В то лето в семье Голсуорси, снимавшей загородный дом в Ворсинде в Шотландии, гостил его друг Тед Сондерсон. Тед переутомился на работе и хотел отдохнуть за границей. Друзья решили путешествовать вместе. Они оба были почитателями модного тогда писателя Роберта Льюиса Стивенсона и в надежде встретиться с ним на островах Самоа запланировали плавание в Австралию, Новую Зеландию и Южные моря.
В ноябре 1892 г. Джон и Тед на пассажирском лайнере Восточного пароходства «Оруба» отплыли из Англии. Джон уже имел опыт длительных морских путешествий, и сами по себе они его не тяготили. Тем не менее в письме к сестрам 26 ноября он пишет, что не особенно стремился сейчас уезжать из Англии. Он все не может забыть Сибил Карлайл. Из письма видно, что приятели не имели твердо установленного маршрута: «Я не встречал людей, у которых было бы столько интересных планов и которые меняли бы их также быстро, как делали это мы». Расписание рейса в Австралию предполагало остановку на полдня на Цейлоне, в Коломбо. Джон и Тед собственными глазами увидели фрагмент жизни Индии. Уже одно буйство красок и ароматов могло произвести неизгладимое впечатление. Друзья пообедали в отеле под подвешенными к потолку опахалами, а затем, сидя на веранде, наблюдали, как туземные фокусники жонглируют плодами манго и демонстрируют другие такие же примитивные трюки.
– Не надоели ли тебе, Тед, эти фокусы? – спросил Джон. – Да, кстати, к вечеру становится прохладнее. Не совершить ли нам небольшую прогулку?
– Хорошая идея, – поддержал предложение Тед.
Они посмотрели плантации коричных деревьев и прошлись по местным базарам. Растительность на Цейлоне очень богатая и вследствие благоприятного климата хорошо плодоносит. Но особое впечатление на них произвели базары. Восточные базары – это нечто неповторимое. Изобилие фруктов и овощей, подчас неизвестных европейцу, запахи экзотических специй, всевозможные дары моря и весьма специфический звуковой фон, создаваемый расхваливающими на все лады свой товар торговцами. При покупке даже на самую незначительную сумму необходимо обязательно торговаться, иначе обидишь продавца. И в отличие от цивилизованных стран народ острова кажется довольным жизнью и счастливым. Джон задумался над этой особенностью. А что, собственно, он знал о Цейлоне? Его население – дравиды – отличается более темной кожей от индусов. В отличие от последних, исповедующих индуизм, они буддисты. В изоляции в дебрях джунглей живут дикие племена веддов – охотников. Имеются также племена сингалезов, живущих в деревнях, и племена тамилов – завоевателей, пришедших на Цейлон с материка и обитающих преимущественно в восточной части острова. «Что же это за религия такая – буддизм, – думал Джон, – ведущая к удовлетворенности и самодостаточности?». У него даже возникло желание провести год в Индии и на Цейлоне с целью изучения жизни, обычаев и обрядов, религиозных верований населения, как ему показалось, этой счастливой страны.
Тед, не имевший постоянного дохода и вынужденный зарабатывать на жизнь, предложил в полушутку – в полусерьез на это время податься в «крольчатники», забивающих кроликов, или попытать счастья на золотых приисках.
Тем не менее они продолжали свое плавание в Австралию. Джон не тратил времени зря и ежедневно читал 800-страничное Морское право Маклэчлана по четыре часа. Но пример новозеландского доктора, читавшего на ярком свете и перенапрягшего зрение, заставил его ограничивать занятия.
23 декабря лайнер «Оруба» причалил в Олбани. Далее их путь лежал через Аделаиду и Мельбурн в Сидней. Эти города показались им пыльными и жаркими, но Сидней поразил необыкновенной красотой залива Джаксона, на южном берегу которого он и располагался. Из-за извилистого побережья Сидней чрезвычайно разбросан и живописен. По всем берегам залива рассеяны прелестные виллы, утопающие в тропической зелени и цветах. Джон и Тед с удовольствием провели в Австралии несколько дней, но их путь лежал к островам Океании. Они не смогли получить лодку от Сиднея до Самоа. Но это их не слишком огорчило, и они нашли два места на маленьком грязном суденышке – грузовом пароходе, шедшем в Новую Каледонию и на острова Фиджи. Но и это плавание было скрашено превосходным коком, удобной каютой и любезным капитаном. На судне было всего 6 или 7 пассажиров.
По пути была сделана остановка на довольно большом острове Новая Каледония, более 100 миль длиной, принадлежащем Франции. Он был присоединен к Франции в 1853 г., после того как высадившиеся на него французские мореплаватели были съедены туземцами. Местное население, принадлежащее к меланезийской расе, практиковала каннибализм: враги побежденного племени поедались. Оно не сразу покорилось французам и сначала отчаянно сопротивлялось.
Джон узнал, что свободных колонистов в Новой Каледонии пока еще мало и преобладают ссыльные, а также чиновники и солдаты. Больше половины проживающих на острове свободных европейцев (всего около 7 тысяч) сосредоточены в Нумеа – единственном городе и столице Новой Каледонии. Ссыльных французских преступников на острове более 9 тысяч. Пароход подходил к острову в прекрасную погоду, и можно было видеть громадный коралловый риф с несколькими проходами, через один из которых и прошел пароход, а затем шел еще 13 миль до причала, где происходила разгрузка груза. Гавань очень понравилась Джону, и он любовался пляжами с беловатым песком, к которым подступали с острова рощи кокосовых пальм.
