В той же тональности написано письмо Дороти Истон от 16 августа 1912 г. «Я считаю, что смерть кажется ужасной тем, кто остался в живых. Я все более склоняюсь к мысли, что размышлять о смерти и о том, что следует за ней, думать об этом с беспокойством или даже с любопытством – по-детски наивно. Мы ведь не ожидаем (или, по крайней мере, не должны ожидать) со страхом и волнением то, что готовит нам завтрашний день. Но ведь смерть – это то же “завтра”? И это особое “завтра” является лишь одним из звеньев в цепи непрерывности, звено, столь же очевидное и необходимое, как восход солнца и день, который он открывает. Угаснет ли при этом наше сознание или продолжает жить – все происходит так, как должно быть; или же, как мы оба подозреваем, это не будет похоже ни на жизнь, ни на смерть в том виде, в каком мы привыкли их понимать». Эти мысли Голсуорси были далеко не случайны. Джон продолжал чувствовать себя несчастным. Об этом можно судить по письмам, которые он писал Маргарет. Это самые интимные письма из всех, которые он когда-либо писал, полные надежд и дурных предчувствий, надежд на то, что Маргарет сможет принять участие в пьесах, над которыми он работал или собирался работать. С борта «Кампании» он жаловался на «ужасное однообразие, особенно невыносимое, когда мысли и так не очень веселые», и что «невозможно ничем заниматься – только предаваться грустным размышлениям». Именно Маргарет он живописал, какое впечатление произвели на него Америка и американцы. «Это (Нью-Йорк) очень странное место, и люди здесь очень странные. На улицах встречаешь толстых, неуклюжих, каких-то недоразвитых мужчин на слабых ногах со ступнями широкими и плоскими и расставленными под таким странным углом, что, кажется, эти люди не способны бегать. Мне нравится, когда ноги принадлежат живому существу, которое умеет ими управлять. Женщины в целом выглядят более живыми, чем мужчины». «Люди… стремятся к стандартам и слишком торопятся внедрить их. Все в Америке захватывается и проглатывается, прежде чем кто-либо поймет, из чего это седлано и для чего предназначено; результатом является несварение желудка». Он также делится с ней своими идеями и взглядами:
«Религия кажется мне таким обманом. У меня есть собственные прекрасные теории мироздания, частью которого являюсь я сам. Я постоянно ощущаю, какой необычайно сильной является просто эгоистичная жажда жизни – настолько, что почти каждый из нас считает, что все, что находится вне его, не имеет никакого значения. Я помню, что мальчиком у меня часто появлялось чувство, что, если человек умирает, вместе с ним должен умереть и исчезнуть весь мир – что все существует ради одного человека».
Эти письма показывают, сколь близкими и доверительными были отношения между Джоном и Маргарет. Но эти же письма знаменуют собой и конец близости между ними. После возвращения в Англию в мае 1912 года тон его писем значительно изменился. Он больше не обращается к ней «Мое дорогое дитя», а просто «Милая Маргарет», и в последних его письмах не чувствуется той теплоты, которая была характерна для его писем из Америки. Голсуорси окончательно решил прекратить видеться с Маргарет Моррис.
После возвращения в Англию чета Голсуорси направилась в Уингстон. Но Джону было трудно сосредоточиться и работать. Ада писала Моттрему: «Ему так и не удалось отрешиться, как обычно, от всего на свете. Я не знаю, хорошо это или плохо, но я вижу, что его работа продвигается очень медленно… Дж. работает усердно, но не очень охотно». У Ады же было ничем не омраченное очень хорошее настроение. Она продолжала: «Никогда в жизни я не чувствовала себя так хорошо, как по ту сторону огромного океана. Я ощущаю вызывающий прилив сил и желаний… В Америке человек оживает. Я съедала огромные бифштексы, пила угольно-черный кофе и поглощала мороженое в таких неимоверных количествах, что даже трудно себе представить».
В это время Голсуорси работал над романом «Темный цветок», в котором в конечном итоге будет отражена история его отношений с Маргарет Моррис. Для развлечения Ады он купил гнедого мерина, а что касается мексиканского седла, привезенного для нее из Америки, то это оказалось неудачным приобретением, так как привело ее к падению с лошади и чуть не окончилось трагически.
К ним в Уингстон приезжал писатель Фрэнк Льюкас, Голсуорси отмечал, что он был центром и душой компании.
Тем не менее Джон не мог отвлечься от мыслей о Маргарет Моррис. Его переписка с ней касалась постановки «Мимолетные грезы». Он сообщал ей, что она полностью в ее распоряжении, особенно дневные спектакли. Однако он сам финансировал постановку и давал советы по музыкальному оформлению. В то же время он решительно противился личным встречам. «Мы заплатили за покой дорогой ценой». И в последующих письмах призывает ее разрешить ему исчезнуть из ее поля зрения, а ей постараться предать его забвению. «Как же вы собираетесь жить дальше, если позволяете своему сердцу так долго переживать из-за меня?». Он пытается объяснить необходимость покоя: «Покой не зависит ни от вас, ни от меня».
Когда Голсуорси перед поездкой в Тироль заехали в Лондон, Джон написал Маргарет: «Я сделал большую ошибку, заехав сюда на несколько дней перед тем, как мы отправимся в Тироль. Это лишь создает дополнительный повод для беспокойства вашего и Ады».
Несмотря ни на что, Маргарет не оставляла надежды встретиться с Джоном. Но Голсуорси решительно отвергал эти попытки: «Вы забыли или никогда не осознавали до конца разницу между главным и второстепенным. Дело не в вас и не во мне, а в той, кого я люблю и ценю больше, чем кого-либо; и я все более сожалею о том, что заставил ее страдать. Я хочу, чтобы вы поняли, что те страдания и ужас, которые она пережила, никогда не исчезнут из ее памяти и достаточно малейшего повода, чтобы они вновь возродились. Благоразумие здесь ни при чем, так же как ни при чем оно в вопросах жизни и смерти». На ее предложение о тайной встрече он ответил: «Что касается возможности нашей тайной встречи вместо обмена письмами – неужели вы не понимаете, в каком “безупречном” обществе мы живем, вы не осознаете, что скрытная жизнь, какой бы безобидной она ни была, отравляет существование». В 1913 году переписка становилась все реже и прохладнее. Джон прислал последний раз чек на оплату студии 13 августа с просьбой не отвечать.
