– Вася, чего им от нас надо? – дернула мужа за рукав Алиса, встревоженная пристальным взглядом одинокого блондина.
Парень был настоящим красавцем и явно знал об этом, потому что смотрел нагло, с дерзкой улыбкой. Глаза у него были ярко-голубые, сияющие, как ксеноновые лампочки.
– В чем дело, господа? – громко спросил Василий, принужденно улыбнувшись.
– Извините, пожалуйста, вы не могли бы нас подвезти до туркомплекса? – вежливо спросил чернявый.
– Тут всего двадцать километров, – застенчиво добавила его подруга.
– Мы заплатим, – сказал блондин.
– Мы не едем в туркомплекс, – возразил Василий, которому не понравилось, как блондин смотрит на его жену.
Блондин рассмеялся, словно Ложкин сказал что-то смешное.
– А куда же вы едете, если не в туркомплекс? – прищурился чернявый. – Дорога ведет именно туда.
– Или вы на буржуйские дачи? – спросила девушка. – Петь, там же еще дачи есть, дальше по долине.
– На буржуйские дачи? – повторил белокурый наглец.
Он выразительно оглядел потрепанную «Ниву» и покачал головой, красиво разметав по плечам длинные волосы:
– Нет, это вряд ли!
– Да, машина пролетарская. Ребята, если вы дикарями отдохнуть хотите, то тут этот номер не пройдет, – сочувственно сказал чернявый. – В горлышке долины пост, там шлагбаум, обойти его не получится, а без гостевой карточки туркомплекса вас не пропустят. Без гостевых карточек только дачники проезжают, их буржуйские морды охранники знают наперечет.
Супруги Ложкины переглянулись и безошибочно угадали мысли друг друга.
– А у вас есть эти самые карточки? – спросил Василий.
– А как же! – чернявый вытянул из кармана блестящую картонку.
– Садитесь в машину! – велел Ложкин.
С карточками чернявого и его подруги они миновали пост без проблем, даже из машины не выходили: показали в окно картонки, и равнодушный охранник без вопросов поднял перед «Нивой» шлагбаум. Алиса расхрабрилась, высунула голову в окошко и с очаровательной улыбкой спросила сторожа:
– Подскажите, темно-серый «Лендровер» тут давно проехал? Это наши друзья, мы от них отстали и теперь не знаем, куда ехать дальше.
– Почти на час отстали, – охотно ответил охранник.
Он тоже критично посмотрел на задыхающуюся хрипящую «Ниву» и хмыкнул:
– Ну, еще бы, куда вам на этой дряхлой развалюхе против «Лендровера»!
Василий обиделся, а сторож махнул рукой, указывая направление, и сказал:
– Сейчас поезжайте прямо, но у туркомплекса сверните с главной дороги и снова катите вперед. Мостик проскочите, а за ним уже увидите дачи.
– Спасибо! – вежливо сказала Алиса и втянула голову в салон.
Ложкины снова обменялись понимающими взглядами и заговорщицки улыбнулись. «Нива» миновала караульную будку и покатила по заснеженной дороге, стараясь держаться ближе к расчищенной середине.
На заднем сиденье, притиснутый в угол обнимающейся парочкой, коварно ухмылялся белокурый красавец.
9
«Дачкой» Катькин папочка называл свои владения уменьшительно-ласкательно. На просторном участке, окруженном забором из проволочной сетки, имелось несколько капитальных строений, среди них два коттеджа – один побольше, другой поменьше.
Тесниться в одном доме никакой необходимости не было. Андрей Петрович с подругой Зинулей и молодые разместились в двухэтажном хозяйском доме, а гостям предоставили флигель из четырех комнат с кухней. Мы сочли жилище царским, остались очень довольны и начали обживаться. Только Мася никак не хотел уходить со двора. Он вывалился в большой пышный сугроб прямо из открытой дверцы машины и готов был навеки поселиться в снежной берлоге.
Было решено немного отдохнуть с дороги, пообедать, а уж потом идти с лыжами и санками на снежные склоны.
Обед, приготовленный к нашему приезду домовитым мужиком по имени Анатолий с функциями прислуги-за-все, оказался выше всяких похвал, особенно жаркое по-охотничьи. Анатолий сказал, что для его приготовления использовалось мясо дикого кабана, и восторженная Зинуля тут же начала проситься на охоту.
– Ты же не умеешь стрелять, дорогая! – ласково возразил подруге Андрей Петрович.
– Зато ты умеешь! – ответила Зинуля и без промедления поведала присутствующим, как замечательно господин Курихин стреляет по тарелочкам и баночкам.
Разрумянившийся Андрей Петрович пообещал нам продемонстрировать свои таланты после обеда, а Тараскин предложил устроить соревнование, заявив, что он охотник со стажем. В доме были охотничьи ружья и пистолет, но стрельбу решили отложить до окончания послеобеденного тихого часа и по предложению хозяина дома занялись дегустацией редких спиртных напитков из его личных запасов.
К сожалению, принять участие в этом увлекательном мероприятии мне не удалось. Ровно в полдень на мобильник позвонила моя коллега, редакторша Любовь Андреевна. Мы вместе работаем в одной небольшой телекомпании, где у каждого сотрудника, помимо основных служебных обязанностей, есть обязательные общественные нагрузки. Любовь Андреевна, например, отвечает за выход программы наших телевизионных передач в местной газете. Составлять программу – дело муторное, чреватое неожиданными и разнообразными осложнениями, поэтому мы неизменно сдаем ее газетчикам в последний момент, за что и получаем постоянные нахлобучки. По тону Любови Андреевны было похоже, что свою порцию оплеух она сегодня уже получила.
– Леночка! Где анонсы?! – страшным голосом вскричала она, едва я безмятежно аллекнула в трубку.
– Ох! – Все мое благодушие мгновенно испарилось, и на смену ему пришла дикая озабоченность. – Я про них совсем забыла!
– Ты их не написала?! – в голосе старшей коллеги послышалось отчаяние.
– Я напишу! – горячо пообещала я. – Вот прямо сейчас напишу и сброшу вам по электронной почте!
Мысленно я порадовалась тому, что у меня есть с собой «наладонник» и мобильная связь в горах действует нормально.
– Крайний срок – пятнадцать ноль-ноль! – проинформировала меня Любовь Андреевна. – Не успеешь – получим обе по первое число!
Этого она могла и не говорить: наш директор, весьма харизматическая личность по имени Василий Онуфриевич Гадюкин, крут нравом и скор на расправу. Сам он не журналист, вообще не телевизионщик, а бывший директор оптового рынка – личность смутного, как я подозреваю, полубандитского происхождения. Его хлебом не корми, дай только кому-нибудь всыпать по первое число! Особенно любит Гадюкин наказывать провинившихся рублем, производя денежные вычеты из зарплаты сотрудников в пользу собственного кармана. За это наш редакционно-студийный народ Гадюкина очень не любит. Природную глупость и огорчительное отсутствие профессионализма мы бы ему простили, но жадность и подлость – никогда. Однако Василий Онуфриевич наш директор, и его распоряжения приходится выполнять.
