* * *
Селюгин лежал на кровати, тупо глядя в потолок. Олег открыл дверь, вошел в номер, а он даже не шелохнулся. Неужели неживой?
– Эй! – Пахомов поводил раскрытой ладонью перед его лицом.
Никакой реакции. Глаза открыты, взгляд пустой, неподвижный. Но дыхание Олег почувствовал. И перегарный дух тоже.
– Ева, – тихо сказал он.
Это имя подействовало как заклятие.
– Что Ева? – встрепенулся Федор.
– Ева где?
– А куда ты ее загнал? – Селюгин вскочил с кровати, резко шагнул к Олегу.
Но тот не дрогнул, и мужик остановился, как бык перед скалой. Нельзя ему было Пахомову уступать, за его спиной стояла Татьяна, не мог он ее толкнуть.
– Куда я ее загнал?
– Она сказала, что ты ее преследовал. Сказала, что она от тебя убегала! – брызгал слюной Селюгин.
– Когда она тебе это сказала?
– Звонила она мне! Сказала!
– Когда звонила?
– Да только что! – Селюгин кивнул на телефон, который лежал у него на тумбочке.
Пахомов шагнул к тумбочке, Федор попытался помешать ему, но сдержать его не смог. Олег не стал его толкать, он просто расправил плечи, и мужик сел на кровать.
Олег взял телефон, открыл список входящих звонков. Действительно, Ева звонила Селюгину пять минут назад.
– От тебя она убегала! – выпалил Федор. – Она так сказала!
– И где она сейчас?
– А нашла себе кого-то! Красивого и богатого! – скривился мужик.
– Где нашла? – спросила Татьяна.
– Ты кто такая? – Селюгин зло посмотрел на нее.
На губах у него пузырились слюни.
– Подполковник юстиции Знаменова, Следственный комитет.
– А-а, Следственный комитет?!. Вы должны посадить этого мерзавца!
Селюгин толкнул Олега, но сам отскочил от него. И снова сел на кровать – как в лужу.
– За что?
– Он топил в своем бассейне мою жену! Ева звонила, сказала!
– Федор Ульянович, вы, пожалуйста, не волнуйтесь.
Знаменова подошла к мужчине, мягко положила ему руку на плечо.
– Что еще сказала Ева?
– Нашла кого-то… – от жалости к себе всхлипнул Федор. – Или он ее нашел… Она сказала, что он ее нашел. Но я-то знаю… Не надо было на молодой жениться…
– Что она еще сказала? Ее держат взаперти, просят выкуп?
– Да нет, не просят. Она сказала, что у нее все хорошо. Сказала, что за нее не нужно волноваться, – Федор всхлипнул снова.
На этот раз у него из глаз покатились слезы.
– Вы говорите, говорите, легче станет, – подбадривала его Татьяна.
– Сказала, что Дима – мужчина хороший и она собирается за него замуж.
– Дима? – Татьяна выразительно глянула на Олега.
– Ну, вроде бы Дима… – задумался Селюгин. – Да, Дима… Она сказала, что ни о чем не жалеет… Ну, прощения попросила… Вот скажите, как это называется?..
– А точно звонила Ева?
– А кто еще мог звонить?
– Ну, может, кто-то хотел выдать себя за Еву.
– Я знаю ее голос… Да там не только голос… Как она говорит! Это же песня!.. Она не говорит, она поет!.. Ева это была!.. Ева!!!.. Лучше бы это был кто-то другой! – Селюгин зажмурил глаза, опустил голову и приложил ко лбу ладонь.
– Значит, Ева?
Федор кивнул.
– Богатого и красивого нашла?
– Ну, она так не говорила. Но я так понял… Что-то нашло на нее здесь. Как будто помешалась на богатых!.. – Федор поднял голову и впился в Олега свирепым взглядом. – На этого клюнула! А он и рад!.. Будь ты проклят!
За такие слова бьют морду, но Пахомов даже бровью не повел. Работа у него такая, проклятия на него – как с добрым утром.
– Не убегала от меня Ева, – в раздумье глядя на Знаменову, проговорил он. – Но кто-то хочет сделать меня козлом отпущения. И делает…
– Ты говорил, что здесь «жучок» был, – напомнила Татьяна.
Именно для того Пахомов и привел ее сюда. И про «жучок» в номере Селюгиных он вспомнил, и про приемник, через который шла прослушка.
Но в номер, в котором жила Роза, сегодня въехали новые постояльцы. Простреленную дверь и стекла заменили, следы от пуль замазали. Ну, и, разумеется, убрали все возможные улики.
– Был.
Олег провел рукой под столешницей тумбочки, но ничего не обнаружил.
– Но сплыл… Стали бы они оставлять улики.
– А что, за Федором Ульяновичем не нужно следить? – спросила Татьяна с таким видом, будто уличила Олега в чем-то непотребном.
– Нужно. И следят. Федору Ульяновичу нужно брать ноги в руки и валить отсюда, пока не завалили. Извините за каламбур, – сказал Пахомов, с укором глядя на Знаменову.
Неужели она не верит ему? Или не хочет верить? А если не хочет, то почему? Неужели ревнует?
– Это вы о чем? – спросил Селюгин, с ошарашенным видом глянув на Олега.
– Ехал бы ты домой, мужик.
– А как же Ева?
– Твоя Ева нашла другого Адама.
– Я не Адам!
– Значит, не судьба.
Олег покинул номер, вышел во двор, осмотрелся. Тихо, спокойно, фонари, парочка отдыхающих мимо прошла – парень и девушка спешат на вечернюю прогулку. Никому и дела нет, что позавчера в гостинице стреляли, а вчера в горах погибли четыре человека. А где-то прячут похищенную Еву. И уголовное дело не заводят, и в розыск никого не подают. Завтра утром Пахомов сопроводит Знаменову в отдел внутренних дел, завтра начнется работа. Но что еще случится до завтра? Кого убьют? Еву? Дали ей спеть соловьем перед смертью, и на этом все. А спела она все, что ей сказали…
Пахомов не знал, что ему делать. Однозначно нужно брать Красухину за горло, ставить к стенке. Но справиться с ней будет непросто. Она зачистила фланги, обложилась с фронта колючей проволокой. И если Олег сунется к ней без мощной артподготовки, он сначала угодит в ловушку, а потом попадет под кинжальный огонь. Возможно, Красухина только и ждет, когда майор Пахомов сделает опрометчивый шаг.
Знаменова вышла из гостиницы с озадаченным видом. Легкий сарафан на ней, шляпа, сандалии, но на курортницу она не похожа. Не то у нее настроение, а потому выражение лица приземленное, а шаг тяжелый.
– Ты здесь? – едва глянув на Олега, спросила она.
– Еще будут вопросы?
– Не знаю…
– Может, Ева и правда от меня убегала?
– А она убегала? – оживилась Татьяна.
