– Я не взял плавки, – сказал он.
– Зачем я должна это знать? – спросила она.
– Мы на службе или где?
– На службе?
– Не знаю, как у тебя, а у меня следственный эксперимент. Именно этой дорогой мы с Евой шли на ночной пляж.
– И ты был без плавок?
– Это вопрос для протокола или нездоровое любопытство?
– А у тебя какое было любопытство, когда ты шел купаться?
– Любопытство было у нее. Она видела во мне миллионера. Деревня в ее голове рвалась в большой мир. Я должен был стать ее путевкой в красивую жизнь. Но не судьба.
– Может, она действительно нашла другого миллионера.
– Адама.
– Почему Адама?
– Ну, она же Ева.
Они сошли с набережной на пляж, под ногами захрустела мелкая и вязкая галька. Шаг потяжелел. Фонари горели только на набережной, чем ближе к воде, тем темнее. А людей почти нет.
– Значит, Адам у тебя в переносном смысле?
– Не знаю… Валентин сказал, что его зовут Адам.
– Кого его? – Татьяна остановилась, достала из пляжной сумки покрывало.
– Я спросил, кто у Красухиной любовник, он сказал, что его зовут Адам… Не хотел говорить. Сказал, что мы поссоримся, если я буду спрашивать. А потом выставил за дверь. Сначала выставил, а потом сказал, что его зовут Адам.
– Любовника Красухиной зовут Адам, – уточнила Татьяна.
Она сняла платье, но в море идти не спешила. Взяла полотенце, набросила его на плечи.
– Да, ее любовника…
– Полина говорила мне про Адама.
Татьяна вдруг сбросила полотенце, рванула к морю и, громко фыркнув, с разгона плюхнулась в воду. Олег нырнул за ней прямо в шортах. Холодная вода сначала сжала тело, но тут же отпустила. Кровь разогналась по жилам, пытаясь его согреть.
Татьяна сразу, не поворачиваясь, поплыла. Он нагнал ее, пристроился рядом – плечом к плечу.
– И что она говорила про Адама?
– То, что Ева сбежала от мужа. И от тебя. У Адама все, а у тебя ничего.
– У Адама?
– Да, но разговор шел о Диме. Она его Адамом назвала.
– Оговорилась?
– Похоже на то… Потом поправилась, сказала, что если Ева, то должен быть и Адам. Но разговор про Диму шел…
– Нарочно оговорилась или как?
– Мне кажется, что нет.
– Кажется?
– Мы тогда хорошо выпили…
Олег остановился сам, притормозил Татьяну, взяв ее за руку. Развернул к себе лицом.
– Подполковник юстиции должен оставаться трезвым в любой стадии опьянения, – с мягкой, заигрывающей иронией сказал он.
– Опьянение бывает разное.
– Например?
– Отстань! – Татьяна несильно оттолкнулась от него.
И поплыла дальше.
– Нам нельзя заплывать за буйки, – сказал он, догоняя ее.
– Почему?
– Я про те буйки, которые установили для нас. Иначе утопят.
– Кто? Дима?
– Не знаю… Я знаю только то, что, возможно, это наша последняя ночь в жизни.
Татьяна резко остановилась, повернулась к нему. Олег мог бы укротить движение, но он нарочно столкнулся с ней. Еще и обнял.
– А вдруг ты прав? – В ее глазах не было страха.
Для них это была игра, которую она приняла. Если это последняя ночь в их жизни, то провести ее они должны вместе.
– Я немного выпил, – сказал он. – Но я пьян не от этого…
Татьяна сама должна была понять, от кого он пьян. И от кого теряет голову. Он знал, как подать ей сигнал. И сделал это, накрыв поцелуем ее губы. Она закрыла глаза, обвила руками его шею, затихла, и они вместе пошли на дно. И никто из них даже не шелохнулся до тех пор, пока их не вытолкнуло обратно…
Глава 19
Солнце палило нещадно, от него не спасала даже яблоня, в тень которой прокралась Ева. Но Полина и не собиралась спасаться от жары. Она лежала на траве, подставляя обнаженное тело солнечным лучам. Все бы ничего, но рядом с ней, такой же голый возлежал Адам.
Он куда-то пропал после обеда. Сказал, чтобы Ева ждала его в прохладной спальне, а сам ушел. Более того, он взял с нее обещание не выходить из спальни. Это и показалось ей странным. Именно поэтому Ева пошла его искать. Она увидела его на острове, в компании с Полиной. Они лежали и о чем-то устало говорили. Они не заметили ее, и Ева решила подкрасться ближе. Для этого ей пришлось раздеться и вплавь пересечь озеро. Прохладная вода освежила тело, но не остудила мысли.
Она поняла, чем занимался Адам с Полиной. Они отдыхали после встряски, когда она их увидела. Сейчас Адам лежал на боку и смотрел на Полину сверху вниз, накручивая на палец ее волосы. А она красивая. И тело у нее роскошное. Ева смотрела на нее с завистью, а на него – со злостью и обидой.
– Ты просто резко повзрослел, – сказала Полина. – Тебе надоела эта дурацкая игра, которую ты себе придумал. А тут Ева… Со своим именем… Ты, наверное, подумал, что это судьба?
– Она не съела яблоко.
– И что?
– Да, это судьба…
– Тогда почему ты сейчас со мной? Потому что я лучше… И я чувствую тебя. Поэтому я и приехала. И сняла с тебя чары…
– Ты сняла с себя одежду, – усмехнулся он.
– И этого хватило… Ты всегда говорил, что я лучшая. А говорил, потому что ты всегда это знал. Зачем же ты себя обманываешь?
– Обманываю?
– Да, ты хочешь доказать себе, что любишь Еву.
– Но я действительно влюбился.
– Это влюбленность, это пройдет. Или уже?
– Не знаю…
– Ты посмотри на меня… – Полина взяла его руку, провела ею вверх по бедру с внешней стороны на внутреннюю. – Я и в пятьдесят буду такой же, а Еву разнесет, как ту корову…
– Может быть.
– Она склонна к полноте. А ты эстет. Тебе нужна я.
– Возможно.
– Я понимаю, у тебя есть повод злиться на меня. И я не отрицаю свою вину. Но ты и сам виноват. Тебе давно уже пора было повзрослеть. И оставить свои глупости.
– Это не глупости. Это моя жизнь.
– Твоя жизнь – это я. И хорошо, что ты это понял.
– А я понял?
– Ты здесь, со мной, и этим все сказано.
– Здесь. С тобой.
– И тебе со мной хорошо.
– Да, пожалуй.
– И тебе всегда будет со мной хорошо. А все другие быстро надоедают.
