На конечную станцию поезд прибыл ночью. Хорошо еще, что на вокзале ждал Мартынов с машиной. Севу доставили по первому разряду – на черной «Волге» – в УВД. Там злой, как черт, следователь областной прокуратуры, ведший эти убийства, допросил его, изъял с понятыми записную книжку, оформил бумаги и препроводил мальчишку в камеру.
– Всего-то и делов, – сказал Мартынов, открывая перед следователем дверь «Волги».
– Делов? Полчетвертого, а завтра на работу, – недовольно произнес следователь.
– Оно конечно…
Косарев не рассчитывал выспаться. Домой он добрался не раньше следователя – в четыре утра. А в шесть его разбудил настойчивый зуммер будильника. Косарев довольно бодро вскочил с кровати, сделал зарядку, помахал пару минут двухпудовыми гирями, принял ледяной душ, прогнав тем самым остатки сна, позавтракал сделанными на скорую руку бутербродами. В семь часов он сидел у телефона и звонил по номерам из записной книжки Керимова. Стоило звонить только по шестизначным – таких набралось десятка два. Предельно вежливо он говорил людям, поднимавшим трубку:
– Мне Бакира Керимова… А давно?.. Сказал, что по этому телефону будет… Ну хорошо, извините, если разбудил…
Глава 40
Деловая женщина
Серафима Голубец относилась к женщинам, чья внешность нравится не только им самим, но и окружающим мужчинам. Ладная фигура, длинные ноги, не то чтобы безупречно красивое, но с правильными чертами лицо. Что еще мужчинам нужно? Вот только характер. Она была энергична, напориста – свойства, столь необходимые современной деловой особе, без чьей-либо поддержки устраивающей свою жизнь. И все бы ничего, если бы не тяжелый характер, сильно затруднявший общение с ней.
Все у нее как будто складывалось нормально. После окончания экономического факультета поступила в аспирантуру, теперь заканчивает диссертацию, и ни у кого не возникало сомнений, что она останется преподавать на кафедре. Недавно два месяца была по обмену в Англии. С деньгами тоже вроде бы неплохо – давала консультации нескольким фирмам, помогая сбивать налоги.
Глядя на нее, никому бы в голову не пришло, что эта эмансипированная, острая на язык девица в глубине души удручена сознанием своей неустроенности, одиночества. Что она довольно ранима, и больше всего ей нужны человеческое тепло и участие. Вместе с тем она отталкивала каждого, кто смог бы предложить ей это. Она имела шансы со временем превратиться в старую деву, сущую ведьму, стать доцентом или профессором и прослыть среди студентов «кровопийцей», которой на экзамене лучше не попадаться.
На Востоке за умных и образованных женщин калым дают в несколько раз меньший. И не зря. Серафима еще раз подтверждала эту восточную мудрость – ум для женщины зло. Порой она и сама подумывала об этом, глядя, как роскошно устраиваются длинноногие смазливые курицы, выскакивающие замуж за новых русских или поступающие к ним на содержание, беззаботно порхающие по жизни и не заботящиеся ни о чем, кроме выбора духов и парикмахера.
В Бакире Серафиму привлекало то, что их отношения носили поверхностный характер, без каких-либо претензий – этого бы она не потерпела. Бакир для нее был красивым мужчиной, внимательным, не из осточертевших интеллигентов, у которых и разговоров только про Дали да про Ницше. Голова его была совершенно не замутнена подобными премудростями. По-русски он говорил с акцентом, вряд ли окончил и десятилетку. Его невежество тоже притягивало Серафиму – эдакая животина, ближе к пещере, чем к компьютеру…
История их отношений не отличалась продолжительностью, романтичностью и силой привязанности. Обычный городской, плотский по своей сути роман. Приезжал Бакир всего раза четыре по каким-то своим делам на несколько дней, а однажды специально ради нее выбрался на целую неделю. Чем он занимается – ее не интересовало, равно как и то, откуда у него пачки денег, машина. Не все ли равно? Все сейчас делают деньги из воздуха. И откуда что берется – никто не знает.
Несколько дней назад Бакир появился вновь и, когда Серафима отворила дверь, улыбаясь, спросил:
– Ты одна?
– Пока одна, так что тебе повезло.
Хоть она и обрадовалась его приезду, но, осознав это чувство и устыдившись его, поспешила уколоть кавалера. Но Бакир и не заметил этого укола.
Он втащил в комнату потертый чемодан. Что в нем – одному богу известно. Не успев появиться, Бакир исчез, как сквозь землю провалился. Хоть бы позвонил. Может, укатил восвояси, а что ей с этим чемоданом делать?..
Серафима по привычке проснулась в семь. На завтрак, как обычно – яйцо всмятку, бутерброд с импортной, отдающей химией колбасой, бутерброд с джемом, душистый черный кофе.
Так, что у нее запланировано на сегодня? Она раскрыла толстый ежедневник, куда записывала по часам, что ей предстоит сделать. Следовала она этому правилу скрупулезно. К девяти – в библиотеку иностранной литературы. Научный руководитель сказал, что там появилась книга на английском – как раз по ее тематике. К двум часам на кафедру – там будут обсуждать статью старичка Суворовского, который затравил всех своими бесчисленными «точками зрения» на ясные проблемы. Потом…
Прервал ее размышления телефонный звонок. Она вышла в коридор, где на тумбочке стоял кнопочный японский аппарат.
Поднимая трубку, она думала, кто бы это мог быть в такую рань. Может, Бакир, голубчик, объявился?
– Извините, можно Бакира Керимова, – послышался в трубке незнакомый мужской голос.
– Его нет.
– А где он?
– Не знаю. Ушел.
– А вещи какие-нибудь оставил?
– Оставил, – тут Серафима взорвалась. – Слушайте, вы, звоните спозаранку, будите, задаете какие-то вопросы. Не знаю я, где он!
Серафима с размаху хлопнула трубкой о телефонный аппарат. Она разозлилась не на шутку. Мало того что Бакир заехал на полчаса, оставил свой саквояж и исчез. Так он еще и всем телефон ее раздает!
Она допила кофе, вымыла посуду, надела легкое платье, причесалась, накрасила губы, подвела голубыми тенями веки. Противный цвет, покойницкий оттенок лицу придает, но ничего не поделаешь – так модно. Она уже собралась уходить, сунула в сумку папку с материалами, тут в дверь постучали.
Звонок сломался, так что гостям приходилось барабанить по двери.
За дверью стоял высокий с литыми плечами мужчина, одетый в джинсы и ветровку. За ним топтались еще двое – один тучный, как Гаргантюа, второй – молодой, худой, как тростиночка, в элегантном костюме, при галстуке.
– Вам кого? – привычно холодно осведомилась Серафима, хотя сердце ее екнуло. Никого из этих мужчин она раньше в глаза не видела. Неужто грабить? Судя по газетам, теперь такое не редкость. Но эту мысль она тут же отогнала от себя как абсурдную. На грабителей визитеры не очень походили. Ну а хотя бы и грабители – все равно в ее квартире нечем разжиться. Разве что видеомагнитофоном, который она из Англии привезла.
